Дорошина во всем однолюб. Так, по крайней мере, представляется со стороны. Одна профессия, один театр (в “Современнике” с 1959-го), один… нет, о личном мы говорить не вправе. Если возможна формула “даритель любви”, то это Дорошина. Хотя как-то она сказала, что любовь без взаимности партнера — неполноценна. Но, бог мой, такое впечатление, будто одно ее появление на сцене или в кадре по-донорски пополняет истекающие из этого мира запасы любви. Накануне юбилея — несколько вопросов нашей героине от “МК”.
Своей боли, своей драмы — никогда не выдаст. Слишком внутренне горда, аристократична. Хотя так “русско-народно-доступна” в кадре: “Кто это — Дорошина? Да Надька из “Любовь и голуби”. Надька Надькой, но при этом мягка, лиха, никогда не хамовата и в таланте — искренняя. Она на своем месте, она честна с собой. Энергия, страсть, жизнелюбие — ее конек. Другие — это играют. Страсть по Станиславскому, по Вахтангову, по Ефремову. Кому-то нужно вживаться — Дорошина любит и страстью пылает не по учебникам, авторитетам. Она такая цунами и есть. Посмотрите ее крайний спектакль — “Заяц. Love Story”, не до фига грандиозная работа с точки зрения “веховости”… Но Волчек подарила Женщине возможность сыграть Женщину, и это оценили все.
— 1 июня исполнилось 50 лет, как вы играете в “Современнике”. Что — ни разу не было соблазна уйти в другой театр?
— Как же я уйду, если это моя семья? Я сюда со студенческой скамьи попала, театр еще и “Современником” не назывался (просто студия) — был таким свежим, новым, молодым! Артистов было мало, но все — необыкновенны! И друг друга знали, так быстро привыкла к ним, как к родне… По сути, тоже включилась в строительство нового театра. Работа интереснейшая! И даже в свои самые грустные минуты не помышляла “Современник” оставить. Должна принимать вместе с ним и радости, и горести. А как иначе?
— Но Волчек — женщина сильная и властная; кошка между вами не пробегала?
— Да ну, у нас самые прекрасные отношения. Она же не сразу худруком была, сначала — такой же актрисой, коллегой. Вместе играли, всегда дружили. А потом мы, артисты, избрали ее руководителем. Мы делаем одно общее дело, и дело серьезное.
— Вы буквально сразили московских критиков своей ролью в “Заяц. Love Story” — этой безудержной энергией, озорством, женственностью… Этот образ близок к вам, настоящей?
— Думаю, да. Играю такую вот “Старую зайчиху” (название пьесы Коляды), женщину-актрису со всеми ее взбрыками, вздрыгами, страданиями. Занимательная судьба, залихватски выписанная (Коляда-то учитывал наши пожелания). Но не менее сильный и загадочный образ у моего партнера — Валентина Гафта: даже не представляю, кто, кроме него, мог бы там сыграть. А я… конечно, мне близко говорить об актрисе, которая сама очень нелегко пробивается в жизни. Я говорю об эмоциональной стороне, напрямую судьбу “зайчихи” положить на себя не могу.
— То есть на судьбу вы не жалуетесь?
— Я считаю, у меня счастливая сложилась судьба в театре.
— Да и в кино.
— В кино тоже, конечно. Снималась много, едва окончив училище. Так что можно позавидовать. Одно огорчает — это “простойные моменты”, когда долго ждешь премьеру. Мы-то, артисты, сами знаете, народ завидущий с руками загребущими — много хочется, жаждешь играть, а… не тут-то было. Надо уметь переждать такие моменты, проглотить.
— Вообще, похоже, ваше жизненное кредо — “не унывай!”, что можно посоветовать всем молодым…
— Каждая судьба складывается по-разному, единого рецепта нет. Профессия наша жестокая, тут надо верить в себя, не опускать крылышки, иметь гигантское терпение, чтобы порою биться как рыба об лед, ждать… Талант — великая вещь. Но талант талантом: у кого-то — меньше, у кого-то — больше. А потеряешь веру в себя — никакой талант не спасет. Надо перетерпеть, победить настроения свои не самые лучшие. У меня же складывалось все прекрасно, и я полна еще сил! Так что желаю себе ролей…
— А уж как мы вам ролей желаем — они непременно будут! Спасибо за все!

Ян СМИРНИЦКИЙ
«Московский комсомолец», 3 декабря 2009 года