Версия для печати

Враги любви

В последние десятилетия тема эмиграции стала чуть ли не главной в литературе, кино, но никак не в театре, по крайней мере, нашем.

То ли современные драма¬турги не интересуются пересе¬лением народов, то ли живут на отдельной планете и гастарбайтеры из бывших братских республик не достают их, то ли театры делают вид, что им безразлично убывание нашего интеллекта за океан, где быв¬шие соотечественники стано¬вятся нобелевскими лауреата¬ми. И правда: что театры могут сказать по этому поводу, коль их не тревожит будущее отчиз¬ны?

Поначалу, когда открыли «железный занавес», - отдель¬ные представители Мель¬помены ринулись на Запад в надежде сделать большую карьеру. Многие завидовали им, завидовали их смелости, комфорту, которым они будут окружены...

Но оказалось, наших художников там не ждут - своих достаточно, а чтобы пробиться и растол¬кать локтями - нужен и силь¬ный характер, и, конечно, талант, желательно без переводчика. Только единицы сумели преодолеть синдром наивного «совка», другие же, наглотавшись западной циви¬лизации с нечеловеческим лицом, стали потихоньку возвращаться. Вернулся из Изра¬иля Михаил Козаков со свои¬ми заслугами, так и не сумев¬ший занять прежний пьеде¬стал, к тому же еще и сильно заболел, дай Бог ему здоровья, большие деньги нужны на лечение. Из Канады также вернулся режиссер Владимир Мирзоев. Опережая своих коллег в экстравагантных экзерсисах и раздражая тем самым критику, он не был понят актерами Театра имени Станиславского и бежал в антрепризу. А вот Евгений Арье, ученик Георгия Товсто¬ногова, ставивший в Малом Драматическом и Маяковке, покинув Москву в 1990 году, создал в Тель-Авиве свой театр «Гешер» с такими же, как он, эмигрантами из Рос¬сии и выпускниками ГИТИСа, в котором преподавал.

К чему я все это пишу, желая на самом деле расска¬зать о последней премьере «Современника» «Враги: исто¬рия любви» по роману нобе¬левского лауреата Исаака Башевиса-Зингера? Не только потому, что спектакль поста¬вил теперь уже зарубежный Евгений Арье, познавший на собственном опыте все «пре-лести» эмиграции, и что зрители раскупают билеты за месяц вперед. Дело в том, что «Современник» под руковод¬ством Галины Волчек первым заговорил в Москве о пробле¬мах эмиграции и психологии эмигрантов, о людях второго и третьего сорта, коими счита¬ются на чужбине. И пусть все события происходят в Амери¬ке 50-х годов, куда после войны стали стекаться быв¬шие узники гитлеровских и сталинских лагерей, не это самое главное. Главное, что и здесь их переполняет страх, а на стертых подошвах разби¬тых ботинок они принесли нестираемый образ родины страшных воспоминаний, связанных с Холокостом.

Тот, кто не пережил этого, никогда не поймет беженцев с оледеневшей душой. Скорее всего - будет читать как раскрытую книгу уходящей истории, не делая никаких выводов. Вот почему оформление спектакля в исполнении Семена Пастуха напоминает фолиант с меняющимися стра¬ницами в виде движущихся ставок, где на заднем плане проплывает лодка Харона с невинными жертвами войны.

На этой лодке также уплы¬вают дети и жена главного героя Германа Бродера, поль¬ского еврея, прятавшегося в сарае от фашистов и выжив¬шего благодаря служанке Ядвиге (Алена Бабенко). Теперь в благодарность за спа¬сенную жизнь он привез ее в Америку, а зачем, и сам не знает, потому что любить не может, мечтать тоже и смысла в американской суете не видит. Он даже не знает: нужен ли ему ребенок, о кото¬ром так мечтает тихая и безро¬потная польская девушка. А на другом конце Нью-Йорка живет другая девушка, огненная, страстная, чуть ли не блудница, с библейским именем Мария. К ней Герман приезжает несколько раз в неделю, ибо это единственное существо в мире, которое спо-собно дать ему хоть какую-то радость. Чулпан Хаматова с ее бешеной энергетикой и сексапильностью играет так, будто завтра наступит конец света, поэтому надо насладиться жизнью немедленно, сейчас, сию минуту. Она готова отда¬ваться своему избраннику где угодно: в телефонной будке, на улице, в ресторане, пыта¬ясь завести его, вызвать в нем ярость, ревность, только бы он не терзал себя прокляты¬ми воспоминаниями, не мучил тем, что уже никогда не сбудется.

Но, оказывается, чудеса свершаются и на земле... Судь¬ба преподносит нерешитель¬ному Герману в исполнении Сергея Юшкевича неожидан¬ный сюрприз: жена Тамара возвращается из ада концлаге¬рей, она жива и дышит, толь¬ко немного хромает, что отнюдь ее не портит. И вот тут-то начинается самая высо¬кая мелодрама. Мужчина мечется между тремя женщи¬нами, не в силах выбрать одну, потому что каждая из них - это какой-то отрезок Богом данного времени, это взаимопроникающая во все части тела энергия, это общая постель, согретая разгорячен¬ными телами, это, в конце концов, дети, оставшиеся незажи¬вающей раной в сердцах выживших родителей.

Вот почему Герману так мучительно и тяжело общать¬ся с мудрой Тамарой в блистательном исполнении пригла¬шенной из Маяковки Евгении Симоновой. Создается такое впечатление, что актриса вобрала в свой образ весь тот I жизненный опыт, который был накоплен ею и как матерью, и как счастливой женой и несчастливой тоже. С ее появлением на сцене в атмосфере спектакля возника¬ет долгожданное равновесие, как будто чаши страданий, прошлых и нынешних, обре¬тают равный вес, только при этом надо веровать и достойно нести свой крест.

Не случайно именно она все заботы о родившемся ребенке бедной Ядвиги и пропавшего Германа берет на себя, а тот свет, который исходит от нее, примиряет нас с жизнью, где Каин продолжает убивать Авеля, а о Майданеке и Освен¬циме уже забыли. Ведь у каж¬дого поколения своя история любви, свои враги и эмигран¬ты тоже

Любовь ЛЕБЕДИНА
«Трибуна», 17 – 23 марта 2011 года