Версия для печати

"Резиновый" шедевр

На пресс-конференции Нины Чусовой накануне премьеры ее спектакля "Америка, часть вторая" по пьесе Биляны Срблянович режиссер рассуждала о власти денег, которая испортила человечество. "Америка - только знак этого процесса девальвации ценностей. Против самой страны я ничего не имею".

Самый острый интерес собравшихся вызвали 27 плазменных экрана, которые оплатила и установила для спектакля некая высокотехнологическая компания, ставшая равноправным партнером театра в этом проекте. Чусова так объяснила свой постановочный замысел: "Я очень люблю все новое. Люблю попробовать, узнать, как оно устроено. Технология для меня не самоцель, а способ рассказать о том, как я вижу сегодняшний мир".

На фоне документального коллажа, текущего сквозь плазменные экраны Sitronics"a, где виды Нью-Йорка сменяются затейливым видеоартом, разыгрывается трагедия от Чусовой, где индивидуальность должна погибнуть под властью денег и обезличивающего гламура. Собственно, даже не деньги, а весь набор потребительских радостей, которые ими обеспечены, становится тем злом, на которое (судя по ее словам) пытается обрушиться режиссер.

Но у Чусовой наивный морализм суждений не обеспечен энергией художественного познания. Все путается в ее сознании - детская радость новых игрушек затапливает собою все прочие, глубоко духовные ценности. "Резиновые принцы" гламура ("Резиновый принц" - один из самых разнузданно-коммерческих предприятий госпожи Чусовой с Лолитой Милявской в главной роли) занимают ее неизмеримо больше, чем судьба главного героя пьесы Карла Росмана, выбившегося в люди, только что купившего себе квартирку на Манхэттене с видом на злополучные башни (пьеса Срблянович, прошедшая по всей Европе, написана в 2001 году). А ведь Срблянович, драматург не великий, но острый и умный, написала свою пьесу как своеобразный сиквел первой части романа Франца Кафки "Америка". Именно поэтому ее пьеса называется "Америка, часть вторая".

Для Срблянович эта связь полна значения. Для Чусовой, с легкостью отбрасывающей все культурные контексты, это ничего не значит. Владислав Ветров, впрочем, появляется в спектакле отчетливым призраком кафкианской прозы. Бледный, загипнотизированный социумом, боящийся проявлений собственной индивидуальности прячется он в своем новом доме, чтобы хоть здесь отдохнуть от мира, который навязчиво лезет к нему небоскребами. Он агрессивен и визуально криклив - этот мир. Он требует от него смайлов, неестественной кокаиновой жизнерадостности и 20 процентов чаевых в ресторанах.

Герои Кафки и Срблянович одержимы одной манией - как можно более органично слиться с отвратительным, бездушным, болезненным, но таким сияющим и успешным миром. Ужас слияния, бесконечное чувство вины за невозможность сохранить себя, тайна запрятанного в самое себя существа описаны Кафкой с невероятным пессимизмом и отчаянием. Разумеется, этого духа отчаяния не сохранила пьеса Срблянович. В спектакле Чусовой от него и вовсе не осталось следа. Герой Владислава Ветрова, в конце потерявший все и выброшенный из сияющего супермаркетовского мира, чтобы стать бомжем в метро, вместо кафкианского ужаса оставляет впечатление сухой, плоской схемы.

Зато его партнерам подарены гораздо более эффектные роли. Чего стоит одна только кокаинистка Ирина - экспрессивная, взвинченная, острая работа Елены Плаксиной. Или пухлая куколка в белом парике, уютная и циничная жена Даниэля Мафи Ульяны Лаптевой. Или развеселый бес гламурного рая, Официант - Алексей Климов. Или Девушка из "Деликатесов" - жалкая жертва системы, только вступающая на путь обезличивания, смешная и шепелявая - Клавдия Коршунова. Но все технологические достижения, что в области актерского мастерства, что в области плазменных экранов вовсе не дарят спектаклю Чусовой новый уровень образного познания.

Они лишь удваивают квази-реальность, гламурный рай с кокаиновыми экстазами, смайлами, забитыми девушками из супермаркетов и голубыми юношами из баров.

Нина Чусова говорила, что старалась, чтобы жесткая политическая и социальная сатира Срблянович не коснулась нашего уха, чтобы нам было весело и "ненапряжно" смотреть ее очередной "резиновый" шедевр. Она умудрилась не исполнить своего обещания. Сияющий плазменный мир недолго развлекает воображение. Музыка модного Олега Кострова разнообразием не отличается. За психологией тоже следить нечего. Политическая острота покинула текст.

Так что - идите спокойно: "Америка" вас не будет парить.

Алена КАРАСЬ

"Российская газета", 3 апреля 2006 г