Версия для печати

На литовской границе

Римас Туминас поставил в "Современнике" грибоедовскую комедию

У многих, очень многих премьера в «Современнике» вызвала разочарование, даже раздражение. Аплодисменты были такими краткими, что даже неловко: актеры-то играли хорошо. Но в отношении наших литовских соседей давно сложилось предубеждение: не любят они Россию, а свою нелюбовь выражают в спектаклях по русской классике. Римас Туминас не старался это предубеждение развеять.
«Горе от ума» в «Современнике» ждали. В самом театре, где хорошо помнят успех первого опыта – спектакля по шиллеровской трагедии «Мария Стюарт» с дуэтом двух выдающихся актрис, Марины Нееловой и Елены Яковлевой. Ждали поклонники «Современника» – по той же причине. В Театре имени Вахтангова, который Туминас с этого сезона возглавил, но пока – в том числе и из-за давней договоренности с «Современником» – заставляет ждать: что-то там получится?.. Но многие, это чувствовалось, пришли, чтобы подтвердить давно сложившееся мнение: литовцы не любят русских. Грибоедов в этом смысле литовец. Так что Римас Туминас взялся играть с огнем.
Режиссер решительно сократил, можно даже сказать – жестоко расправился с хрестоматийным текстом. Немного в русской литературе сочинений, которые бы так разошлись и зажили отдельной жизнью, в пословицах и поговорках. У Туминаса, как когда-то у Маяковского – к мандатам, к тексту Грибоедова почтенья нету. Он кроит и клеит, выбрасывая за ненадобностью целые сцены, оставляя без реплик, к примеру, Хлёстову. Хлёстову, которая «час целый ехала с Покровки»! Ну, можно вообразить, как бы реагировала современниковская публика, мучительно переживающая трудности попадания в театр... Час! Два часа не хотите?! Хлёстову, говорили, репетирует Елена Яковлева. Незадолго до премьеры ошарашили – за жену ответит муж, взбалмошную графиню сыграет Валерий Шальных. Так и есть. Его (вернее, ее) вывозят в кресле-каталке, голова почти полностью скрыта домашним капором, но все же видна серебристая седая растительность на подбородке. Старуха, видно, безумна, но знакомых узнает, и на премьере Хлёстова–Шальных посылала в зал взгляды и вытягивала в готовности к поцелую губы, вызывая радостный смех. Ни единого слова в роли Туминас Хлёстовой не оставил. Всю роль – придумал. Играет Шальных замечательно и, вспоминая его игру, сразу хочется найти слушателя, чтобы все это рассказать.
«Как можно так далеко уходить от текста?!» – возмущаются уважаемые люди. Наверное, нельзя. А может, можно. Не знаю, что и сказать. Что точно нельзя – чтобы в «Горе от ума» не было ни Софьи, ни Чацкого. А пока – на премьере – оба они оставались в тени ярко выписанного Фамусова (Сергей Гармаш). Фамусов, конечно, главный герой, но и Чацкий с Софьей – не эпизодические персонажи. А здесь о них, собственно, ничего особенно и не расскажешь. Ничего хорошего. Софья (Марина Александрова) – конечно, красавица, но едва начинает говорить, обаяние куда-то улетучивается и скоро сходит на нет. В пластике она почти совершенна, в слове – увы... Чацкий (Иван Стебунов) много кричит, и, хотя как раз на его роль приходится добрая половина всяческих режиссерских фантазий, за ними все равно видна какая-то актерская то ли неопытность, то ли незрелость. Может быть, незрелость роли. Впрочем, и одна из главных посылок спектакля Туминаса в том, что Фамусову и Софья, и Саша (Александр Андреич Чацкий) – оба как родные дети, и он грустит, что Чацкий такой охламон, недотепа, а скорей – нездоровый. Из-за границы же! Борьба с иноземными веяниями в воспитательной практике Фамусова носит характер кровавой битвы: он, едва выходит, тут же выхватывает какую-то книжку (оттуда все зло!), кладет на колоду, которая стоит прямо в доме, и разрубает на мелкие кусочки.
А Софья и Чацкий – дети. Точно герои «Вишневого сада», живут памятью о детской и потому, говоря, оба забираются на табуреты.
Молчалин в исполнении Владислава Ветрова – пожалуй, единственный, о ком можно всерьез говорить в этом спектакле (после Фамусова). Гармаш яркой и многокрасочной игрой задавливает всех. Чего стоит сцена бала! Хотя никакого бала у Туминаса нет. Гостей Фамусов заставляет смотреть какой-то домашний спектакль «по мотивам» романса Верстовского на стихи Пушкина «Черная шаль». Такой крепостной театр. Гостям до него дела нет, а Фамусов – вероятно, режиссер этого действа, переживает каждое слово, вызывая гомерический смех. Конечно, ничего такого у Грибоедова нет. Нет и указания на то, чтобы печка высилась в самом центре – у нее отогреваются гости и сами хозяева. Холодно. Россия – значит зима. Петрушка, рискуя жизнью, забирается на эту печку, чтобы оттуда посыпать голову Чацкого пеплом... Вообще больше всего в этом спектакле Петрушки (Евгений Павлов) и Лизы (Дарья Белоусова). Тут Петрушка и игрушка хозяина, и цепной пес, готовый кинуться на врага и загрызть любого... Вместо анфилады комнат в богатом доме – задник, сложенный из дверей (художник – Адомас Яцовскис)... Вообще о деталях можно писать отдельную статью, восхищаясь богатством режиссерской фантазии и свободным ее полетом. Вернее – свободным отлетом от текста. Но главное остается. Главное есть. Варварская Россия.
Да, Туминас смотрит на этих людей без особой любви, но все равно с куда большей симпатией, чем Грибоедов.

Григорий ЗАСЛАВСКИЙ

Независимая газета, 13 декабря 2007 года