Версия для печати

Зачем и за чем

Если бы театр "Современник" решил отметить свой полувековой юбилей только этим спектаклем, а не целым букетом мероприятий, можно было бы с уверенностью засвидетельствовать: праздник состоялся! И не только потому, что 50-летие - это серьезная дата, но едва ли не в первую очередь потому, что каким-то непостижимым образом в спектакле "Пять вечеров" Александра Володина (постановка Александра Огарева, художник Наталья Дмитриева, музыкальное оформление Сергея Платонова и Александра Огарева) оживает все то, зачем и за чем мы на протяжении десятилетий ходили именно в этот театр, абсолютно доверяя ему во всем, считая "Современник" больше, чем театром, важнее, чем театром. Явлением, равным жизни как она сложилась и течет, постоянно натыкаясь на подводные камни, вызывая вопросы без ответов, одаривая щемящим чувством причастности ко всему, что происходит на подмостках, перестающих быть подмостками, становящихся пространством бытия. Твоего, моего, нашего соседа, друга, брата...

Этот спектакль смотрится с первой до последней сцены с таким напряжением, с такой натянутостью всех душевных струн, что ни на миг не становится (как это все чаще происходит в театре) скучно, пусто, не возникает мысли: как это сделано... Спору нет, в основе спектакля - одна из лучших пьес советского времени, которая пережила свое время и нашла в совсем другой эпохе глубокую, невымышленную созвучность. Но ведь мы все хорошо знаем, что, в сущности, качество материала ничего не значит перед амбициями того, кто этот материал перелагает сегодня и сейчас. Здесь же все происходит по-другому.

Александр Огарев и мастера "Современника" прочитали пьесу А.Володина так, как она была написана. И оказалось, что мало изменилось со времени ее создания. Да, мы можем сегодня улыбаться и даже смеяться, когда Тамара предлагает своему племяннику внимательно прочитать письма Маркса, когда она учит Славу серьезно относиться к профсоюзной работе и приходит в праведное негодование от юношеского цинизма Славы и Кати; можем от души повеселиться, когда Катя обучает Тамару модной развинченности в танце и умилиться сценам на катке, но ощущение чистоты и достоверности происходящего захватит настолько, что дыхание перехватит от сочувствия этим людям, от любви к ним, таким нелепым, не умеющим (а главное - не желающим) зубами вырывать у кого-то из горла свой кусок жизни, счастья, удачи, везения.

Они живут так, как сложилось. Плывут по течению жизни, пытаясь изо всех сил наполнять ее каким-то содержанием, смыслом, ощущением гордости за прожитое так, а не иначе. Они исполнены чувства собственного достоинства - редкого дара, почти забытого сегодня...

И именно благодаря этим точно подчеркнутым, по-особому выделенным акцентам, на сцене возникает целый мир, распахнутый в прошлое и будущее одновременно. Это мир глубокой ассоциативной памяти, культурной памяти, которая четко оформлена сценографически - ощущение блоковских строк: "Ночь. Улица. Фонарь. Аптека..." - возникнет в первом же эпизоде спектакля, когда под фонарем и горящим где-то высоко окном человек закурит папиросу, на его седую голову будет сыпаться снег, а там, в глубине, покатятся навстречу друг другу два снежных кома, которые, так и не столкнувшись, разойдутся в разные стороны, не слепившись в единый ком, словно чьими-то невидимыми руками управляемые. "И повторится все, как встарь..."

И будет, и будет повторяться, потому что своеобразным эпиграфом к своей пьесе Александр Володин начертал слова: "Эта история произошла в Ленинграде, на одной из улиц в одном из домов. Началась она задолго до этих пяти вечеров и кончится еще нескоро".

А постоянно горящее, негаснущее окно разбудит в памяти цветаевские строки о бессоннице: "Вот опять окно, где опять не спят..." И эти включения памяти, при всей неожиданности и непредсказуемости, не будут ни нарочитыми, ни лишними - потому что они естественны и логичны как часть утерянного нами пространства: пространства культуры, пространства театра. По той же причине некоторые мизансцены "Пяти вечеров" сознательно поворачивают нашу память и к легендарному спектаклю Г.А.Товстоногова и к одному из лучших художественных фильмов Н.Михалкова и - что самое замечательное! - к первому десятилетию жизни театра "Современник", созданного Олегом Николаевичем Ефремовым со товарищи во имя противопоставления официозному искусству.

Кое-кто из моих коллег увидел в спектакле "Пять вечеров" старомодность. Скорее, это качество стоит назвать сегодня новаторством - во всяком случае, на фоне множества "наворотов", постмодернистских интерпретаций, попыток пересмотреть прошлые идеалы и ценности, такой спектакль воспринимается поистине новаторским.

Я думаю, уже очень давно не было работ такой душевной наполненности и детальной проработки каждого сценического мига у Елены Яковлевой (Тамара) и Сергея Гармаша (Ильин). От них невозможно оторвать взгляд, настолько глубинно проживают актеры все мельчайшие состояния своих героев, настолько погружены в свои миры. Ни в чем и нигде не допускают они пафоса - даже монолог о войне, когда Тамара провожала его на фронт, Ильин начинает, повернувшись к залу спиной, и лишь потом медленно поворачивается, продолжая ровным голосом рассказывать о том, как все это было. Но в глазах его в этот момент столько боли, столько тоски по несбывшемуся, что горло перехватывает спазм...

Очень выразительна и достоверна молодая пара - Катя (Дарья Белоусова) и Слава (Илья Древнов), что же касается Лилии Азаркиной (Зоя) - две свои сцены актриса превращает в яркий концертный номер, идущий под непрекращающийся хохот зрительного зала. Но "в сухом осадке" - неистребимая, горячая жалость к этой нелепой женщине, изо всех сил пытающейся найти свое женское счастье и, в сущности, ни в чем не виноватой ни перед кем...

Достаточно органичен и Валерий Шальных в роли Тимофеева - к сожалению, больше об артисте не скажешь. Он играет, что называется, "без огонька": спокойно, рассудочно, не портя общего впечатления, но мотивы прихода Тимофеева в дом к Тамаре, но его чувство смутной, непонятной вины перед главными персонажами, но сам характер этого человека остаются невнятными для зрителя.

Из упомянутого уже спектакля Г.А.Товстоногова пришла в современниковские "Пять вечеров" песенка "Миленький ты мой..." Там ее пела игравшая Тамару Зинаида Шарко, здесь - голос Юрия Шевчука. А еще, едва встретившись с Тамарой, Ильин-Гармаш начинает тихонько, хрипловато напевать: "Миленький ты мой, возьми меня с собою..." И в этом "постмодернистском своеволии" режиссера Александра Огарева с неожиданной силой выявилась жгучая современность спектакля - вместо послевоенной женской обездоленности зазвучала в этих словах сегодняшняя мужская несостоятельность и неприкаянность, невыносимая тяга к теплу, домашнему очагу, любящим рукам, в которые, как Ильин в финале, можно опустить поседевшую, полысевшую голову и то ли уснуть, то ли забыться под ласковое бормотание женщины о том, что можно завтра поехать в Павловск - там очень красиво. И за этими словами звучит такая жажда жизни, такое желание разделенности и понимания, что слезы из глаз. "Главное, чтобы не было войны", - свою финальную фразу Тамара-Яковлева произносит так просто и так естественно, что ничего, кроме истинности, в ней не расслышишь. Они, то поколение, знали, что нет ничего на свете более важного, чем мир. Мир, в котором возможно все - и горечь, и несправедливость, и невезение. Но все это преодолимо, преодолимо...

Голос Юрия Шевчука, одного из самых, пожалуй, знаковых бардов совсем иного времени, дополняет эту историю какой-то очень нужной и важной интонацией, органично вливаясь в общую интонацию этого необходимого всем нам спектакля.

Пойдите на "Пять вечеров" в "Современник", молодые люди сегодняшних дней, и вам станет ясно, зачем и за чем шли туда ваши родители, выстаивая ночами за билетами...

Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ

«Страстной бульвар, 10» № 8-88, апрель 2006 года