|
 Версия для печати
НОВЫЕ СОВРЕМЕННИКИ
В театре Галины Волчек прошли две премьеры молодых режиссеров
Вслед за "Сладкоголосой птицей юности"
в постановке Кирилла Серебренникова "Современник"
выпустил спектакль под названием "Мамапапасынсобака",
пригласив режиссером энергичную Нину Чусову
(сделавшую осенью антрепризный проект "Имаго").
Обе премьеры вроде бы говорят о том, что
в театре п/р Галины Волчек всерьез задумались
о новом имидже. Что большие московские сцены
начинают признавать смену режиссерских поколений
и делать ставку на модернизацию театрального
производства.
Самая порывистая и субъективная из российских
театральных премий - "Чайка" -
уже успела отметить "Сладкоголосую птицу
юности" статуэтками в двух номинациях.
Марину Неелову и Юрия Колокольникова наградили
как лучший дуэт (номинация называлась "Двойной
удар"). Режиссеру вручили приз с пафосной
формулировкой "Сделай шаг".
Серебренников первым в новом русском театре
догадался сделать современность фирменным
знаком и персональной trade mark. В прошлом
году он стал едва ли не самым востребованным
из московских режиссеров, выпустив три премьеры
на разных сценах: "Откровенные полароидные
снимки" Равенхилла в Театре им. Пушкина
(номинированные на "Золотую маску"),
"Терроризм" братьев Пресняковых
в МХАТе и нынешний спектакль в "Современнике",
в котором формально отступил от собственных
деклараций (ставить только новые пьесы) и
взялся за классику - Теннеси Уильямса.
Это, впрочем, прежде не слыханный в Москве
Уильямс: на премьере публика, помнившая пьесу
по давнему спектаклю с Ангелиной Степановой,
ахала, услышав слово "гашиш" или
"аборт" - в старом переводе Виталия
Вульфа все было более чем целомудренно. В
программке нового спектакля переводчик не
указан, зато прологи к каждому действию написала
Нина Садур. В этих интермедиях на сцену выходят
три комические старухи с гигантскими бутафорскими
бюстами и задами - карикатурные богини судьбы:
очень доходчивый символизм. Дальше - больше:
если в пьесе Уильямса действие происходит
в дорогом отеле, то в спектакле "Современника"
сюжет о стареющей кинозвезде Александре дель
Лаго и жиголо Чансе Уэйне, привозящем ее
в город своей юности, где вот-вот выдадут
замуж его настоящую любовь, разыгрывается
в доме престарелых. Обыватели, гуляющие по
сцене среди авангардистских декораций Николая
Симонова, выглядят не просто жлобами, но
почти что зомби, а их финальная расправа
над Чансом Уэйном - каким-то сатанинским
ритуалом: хороводы с серпами в руках - не
сказать, чтобы умно, зато ох как наглядно.
Подобный метафоризм вкупе со сценической
физкультурой, аранжированной хореографом
Альбертом Альбертом, и есть, по сути, победный
постановочный стиль нового фаворита столичной
сцены, хотя в иные моменты "Сладкоголосой
птицы юности" нельзя не оценить красоту
режиссерских решений, в иные же на язык просится
что-нибудь вроде: "Новый Виктюк явился".
Удача Серебренникова в том, что этот стиль
оказался универсален: он с равным успехом
работает и в экспериментальном Центре драматургии
и режиссуры, и на большой сцене популярного
театра - с большой звездой в главной роли.
Точнее, сразу в двух ролях: Марина Неелова
играет не только эксцентричную Александру
дель Лаго, но и юношескую любовь Чанса Уэйна
- прежде срока постаревшую Хэвенли. Описывать,
как играет, - занятие неблагодарное: актерская
свобода возведена здесь в превосходную степень
- в том смысле, что Неелова, абсолютно доверяя
режиссеру, не боится ничего - и потому восхищает
ежеминутно. Если искать, с чем сравнить эту
роскошную роль, то так сыграли гранд-дамы
французского кино в фильме Франсуа Озона
"8 женщин".
В этой ситуации от партнера по сцене требуется,
кажется, одно - не робеть. Так что причины
аплодисментов, адресованных Юрию Колокольникову
за роль Чанса Уэйна, перечислить легко -
их ровно три: он высок, белокур и не боится
Марины Нееловой. Это, понятно, никакой не
"двойной удар", но заведомый и
очевидный театральный мезальянс: Неелова
в спектакле Серебренникова переигрывает любых
партнеров, даже спрятавшись в чемодан.
Иначе говоря, в "Сладкоголосой птице
юности" режиссеру со славой радикала
лучше всего удался традиционнейший жанр:
актерский бенефис. (В этом смысле, кстати,
логично, что, воспользовавшись спонсорством
Росбанка, "Современник" установил
на спектакль самые демократичные билетные
цены.) "Мамапапасынсобака" сыграна
на том поле, с которого временно отступил
Серебренников, - это новая драма. Впрочем,
далекая от радикальности и плоская, как школьная
доска. В пьесе сербской сочинительницы Биляны
Срблянович четыре персонажа; все четверо
- дети, заигравшиеся во взрослых: "мама",
"папа", "сын" и "собака"
- их роли в этой игре. Надо ли объяснять,
что дети тащат в свою песочницу всю ту гадость
взрослых семейных отношений, которую видят
вокруг. Что всю дорогу это должно быть смешно,
а в финале трагично - т. е. дети плачут и
просят: "Мама, папа, не умирайте"
(или что-то другое, но столь же душераздирающее).
Не только мысль, но и сюжет исчерпывается
примерно на десятой минуте. Дальше драматург
только тянет резину и заводит свою волынку
по новой; сказать Биляне Срблянович совершенно
нечего.
Режиссера Нину Чусову это ничуть не смущает.
Ей интересна сугубо формальная задача: выстроить
на сцене странный детский мир, в котором
взрослые сыграют детей, которые играют во
взрослых. Декорация спектакля - детская площадка
с горкой и песочницей - собрана словно бы
из гигантского конструктора. В углу стоит
экран, на котором временами показывают какую-то
забавную анимацию. В таком же легкомысленном
духе исполнена музыка Олега Кострова из группы
"Нож для фрау Мюллер". В общем
и целом все придумано и сделано грамотно
и довольно мило.
Хорошо и то, что Нине Чусовой почти удалось
избежать всех тех интонаций, которые делают
совершенно невыносимыми спектакли, где взрослые
изображают детей: никто особенно не сюсюкает
и не говорит буратиньим голосом - при том,
что четыре актрисы (Ольга Дроздова, Галина
Петрова, Чулпан Хаматова и Полина Рашкина)
одеты кто в детсадовские платья, кто в штаны
на лямках. Органичней всех выглядит Чулпан
Хаматова, которой приделали смешные уши и
предложили сыграть пацана лет 10, а в "семейном"
распределении ролей - "сына". Все
это, однако, не спасает от страшной скуки,
потому что играть ни Хаматовой, ни остальным
актрисам все равно нечего - в результате
полтора часа спектакля тянутся так же мучительно
долго, как поставленные на той же сцене "Три
товарища" или "Три сестры".
Олег ЗИНЦОВ
"Ведомости", 14 января 2003
|
