Версия для печати

«ГенАцид. Деревенский анекдот»: странное в стране

В «Современнике» показали спектакль про национальную идею.

Кирилл Вытоптов подтвердил собственное негласное звание самого перспективного молодого режиссера столицы. Он выпустил первый «большой» спектакль на основной сцене театра «Современника». Постановка с неловким названием «ГенАцид» превзошла все ожидания. Эта очевидно талантливая работа включает в себя и изящную инсценировку спорного романа Бенигсена (спектакль вышел едва ли не лучше литературного первоисточника), и осторожную, но вполне внятную режиссуру, и страстные актерские работы, и, наконец, финальный горький вывод, обращенный в зрительный зал.

Этот спектакль неожидан не только для поклонников, но и для недоброжелателей «Современника». Театр, наконец, «вышел из сумрака» и выдал вещь на злобу дня. Причем злободневность эта не опосредованная, а очевидная. «ГенАцид» — это про нас, вас и всю страну заодно. «Переводить» сценическую аллегорию нет никакой надобности: жанр антиутопии не предполагает осторожностей. По сюжету на жителей условной деревеньки Большие Ущеры падает «царский указ» — объединиться под знаменем генАцида (Государственной Единой Национальной Идеи). А именно — выучить одну книгу из великого русского литературного наследия — проникнуться и... объединиться. Однако эксперимент выходит из-под контроля — неотесанные «деревенщины» проникаются настолько, что начинают самостоятельно мыслить. А это, господа, уже опасный рост самосознания. Эксперимент в принудительном порядке сворачивают — думать не полезно.

Несмотря на простой литературный трюк (условное будущее), у спектакля далеко не один план. Слишком много вопросов в нем поднято и мучительных ответов дано. Зритель непременно задумается и о пресловутом отсутствии национального единства, и о природе русских революций (жители деревеньки развязывают гражданскую войну — одни ратуют за «рифмы и стихи», другие — за прозу), о тоталитарном насилии, существовании «дутой» интеллигенции и о смысле нашей маленькой жизни. Последнее в политическом контексте особенно важно. Вытоптов и его команда (на сцене «Современника», в основном, талантливая молодежь) сумели выстроить спектакль таким образом, чтобы на первом плане оказывались все-таки люди, а не идеи. Интеллигент, предпочитающий выгоду правде (Илья Древнов), его сердобольная жена Нина (Ульяна Лаптева), недалекий «простой милиционер» (Сергей Шеховцев), разбитная начальница почты Громиха (Светлана Коркошко)... Перечислять нет смысла, потому как все без исключения герои — живые, убедительные, трогательные и, главное — узнаваемые. И все хорошие, и все страдают, и никто не виноват.

При всем при этом спектакль Вытоптова незаумен и не претенциозен. Местами даже по-хорошему наивен. Нам показаны люди, которые вдруг затосковали по жизни, — кто-то из них с тоской не справился (простофиля Сериков (Дмитрий Смолев) «зачитался» Чеховым и повесился).

Сценография заслуживает отдельной похвалы. Белоснежная деревенская завалинка неправдоподобного размера при необходимости превращается в пишущую машинку, читальный зал библиотеки в трибуну и отделение милиции. Умный и горький юмор авторов спектакля очевиден: при таком разнообразии декораций, жизнь стоит на месте. А смысла в ней — только тот, что диктуется сверху.

Наталья ВИТВИЦКАЯ
«Ваш Досуг», 16 октября 2012 года