Версия для печати

Дочь полка

Раньше такие спектакли называли датскими. В советское время к каждой круглой дате - юбилею Ильича или годовщине революции - полагалось выпускать постановку на соответствующую тему. В ожидании 60-летия Победы столичные театры вспомнили эту практику. Именно "датским" спектаклем стала странная - порой банальная, порой до жути трогательная - "Голая пионерка", которую Кирилл Серебренников поставил на Другой сцене "Современника".

Серебренников, автор самых впечатляющих спецэффектов на нашей сцене, - режиссер очень эмоциональный, но далеко не интеллектуал. Великая Отечественная война вызывает у него такой шквал эмоций, что он тонет в нем, даже не пытаясь схватиться за спасательный круг рассуждений. Иррациональная природа его таланта помогает ему придумывать бьющие по нервам аттракционы (чего стоит только начало войны, когда десятки солдатских сапог со страшным грохотом валятся с потолка на сцену), но не позволяет выстроить концепцию спектакля. А именно для "Голой пионерки" она необходима.

После этого спектакля можно долго вспоминать режиссерские трюки. Но понять, что именно думает Серебренников о войне, не представляется возможным. С одной стороны, он вроде бы жалеет бедолаг-солдат: они еле-еле спасаются из окружения только для того, чтобы тут же погибнуть "за предательство" от руки отца-командира. С другой стороны, эти несчастные активно используют по назначению героиню спектакля, полковую шлюху Машу Мухину, и Серебренников настаивает, что смерть для них - лишь воздаяние за грехи. А самое главное - режиссер не видит решительно никакого смысла в ужасной мясорубке под названием "Великая Отечественная". Немцев в спектакле представляет толстая смешная валькирия и комические фашисты, затянутые в черный латекс, словно завсегдатаи садо-мазо-клуба. Они выглядят куда симпатичнее, чем монструозная Любовь Орлова или усатый отец народов, медным всадником наплывающие с киноэкрана на крошечную Машу Мухину.

Ернический роман Михаила Кононова Серебренников с помощью драматурга Ксении Драгунской превратил в вариацию на тему фон-триеровского фильма "Рассекая волны". Отдаваясь бойцам Красной Армии, пионерка Маша Мухина, подобно героине Эмили Уотсон, добивается невозможного. Разоренной, порабощенной стране даруется свыше чудесная победа над тысячекратно превосходящим ее врагом. Маша Мухина у Кононова целыми днями обслуживает солдат, а во сне видит себя ангелом, летающим в поднебесье и сражающимся с немецкими валькириями. Так вот, изобильную кононовскую эротику Серебренников свел к минимуму, зато мистики оставил в избытке. Маша в исполнении Чулпан Хаматовой - истинная богородица, все ее сексуальные эскапады - это чистой воды жертвоприношение. По ночам она оберегает Россию, простирая над ней свой покров. И не так уж важно, что этот покров - вытертые трусы на вечно рвущейся резинке. Честно и грациозно выполняя это парадоксальное режиссерское задание, Чулпан Хаматова ничем не уступает Эмили Уотсон.

Битвы, даже мистические, у Серебренникова выглядят неубедительно. Маша Мухина против фашистской валькирии, причем обе раскачиваются на цирковых трапециях, словно Любовь Орлова в фильме "Цирк", - воля ваша, это просто смешно. Зато моменты идиллии (когда в Маше признают Марию, в шлюхе - богородицу) удаются режиссеру замечательно. Смешная бабка, которая, бормоча, кланяется пионерке в ноги, забавный дедок, который заботится о Мухиной, словно Иосиф о Деве Марии, - ради этих коротких эпизодов, полных сдержанной поэзии, и стоит смотреть сумбурный, трогательный, полный внезапных озарений и предсказуемых штампов спектакль.

Виктория НИКИФОРОВА
«Эксперт» №12, 28 марта 2005 года