Версия для печати

Театр не одного актера

Сколько бы не радовались критики последние пару сезонов приходу новой режиссерской волны, новогодние  премьеры подтвердили: в русском театре режиссер без актера ничего не значит. Диктатор он у нас или фантазер, игрун или строгий математик, интеллектуал или любитель эпатажа, своей цели в нашем театре он добивается только тогда, когда может увлечь своим замыслом хорошего актера, выстроить ему роль и не помешать  ее сыграть.

    Актер, еще актер

    Чего бы стоила идея режиссера Юрия Еремина соединить в одном спектакле "Муж, жена и любовник" инсценировку рассказа Достоевского "Вечный муж" и тургеневскую комедию "Провинциалка"? Да ничего бы не стоила. Еще бы в программке пришлось подробно объяснять, что мол, Федор Михайлович упоминает о встрече своих героев - мужа и любовника - на представлении пьесы г-на Тургенева. Но Еремин знал, что приглашенный им на главную роль вечного рогоносца Трусоцкого Валентин Гафт сумеет сыграть не только человека обманутого и отчаявшегося, но еще и публично осмеянного. Обнаружив после смерти жены, что она была ему не верна, что его единственная дочь на самом деле не его дочь, Трусоцкий неожиданно узнает себя в герое адюльтерной комедии и начинает переживать собственную боль еще и как унижение. Отныне чтобы он не предпринял: попытался пристыдить любовника, оплакать вместе с ним потерю, убить его - все в его собственных глазах превращается в жалкий фарс.
    Да и роль любовника Вельчанинова в отсвете дешевеньких провинциальных кулис потребовала от исполнителя - Александра Яцко - сыграть не только брезгливость по отношению к опустившемуся неудачнику, боязнь его непредсказуемых выходок, не только потрясение от встречи с умирающей девочкой, оказавшейся его дочерью, но и постоянную неловкость от ощущения себя персонажем пошлого водевиля. Яцко делает это со сдержанной элегантностью, в чутком партнерстве с Гафтом, демонстрирующем все многообразие своих актерских умений. Дуэт получился на заглядение.
    Сама "Провинциалка" разыграна на сцене театра им. Моссовета как забавная пародия на представление захолустного театрика позапрошлого века, с молодящейся примадонной, обветшалым премьером, суетящимся суфлером и бесконечными накладками. Ольга Остроумова прекрасно чувствует стиль и играет с легким юмором и шармом. Но именно эта легкость в актерской игре и в игре чувствами дает столь необходимый режиссеру контраст, усугубляющий навороченные страсти Достоевского. Не найди Еремин таких исполнителей, он никогда бы не решился на подобную постановку.

И режиссеры любить умеют

    В отличие от Юрия Еремина Кирилл Серебренников - режиссер неопытный, хоть и очень ныне модный. Он пока уверен, что творец в театре один - режиссер. Остальные - безропотный (желательно мягкий) пластилин, из которого тот единолично лепит шедевры. Режиссер придумывает позы, направляет взгляд, оттягивает мизинцы в нужном направлении, задает ритм, муштрой добивается слаженности движений и своевременности подачи реплик. Режиссер строит концепцию спектакля, как кроссворд, предназначенный для разгадывания зрителю. Но, не веря в его способности, рассовывает по сцене намеки на правильные ответы.
    Придя в "Современник" ставить пьесу Теннесси Уильямса "Сладкоголосая птица юности", Серебренников железной рукой отмобилизовал актеров второго ряда, доведя их до бодрых кондиций своей недавней мхатовской премьеры пьесы "Терроризм". Пришил к уильямсовскому сладкоголосию макабрические прологи, написанные Ниной Садур для четырех старух (Парки, Иринии, ведьмы и обитательницы богадельни). Зритель должен догадаться, что ему не частную историю стареющей звезды и ее альфонса покажут, а притчу (наверное, это почетнее). Повесил огромный  черный круг. Критики отработали по полной программе, назвав этот предмет кто "часами без стрелок", кто "черным солнцем", кто "бубном шамана". Но, как ни назови, все многозначный символ вечности, а раз черный - значит, притча будет о смерти. Вся концепция была наглядно изложена в первые же минуты спектакля, дальше она просто бесконечно повторяется, обрастая некоторыми житейскими подробностями: самый красивый мальчик города любит самую красивую девочку, они резвятся на пляже, к их юным обнаженным телам прилипли ракушки. Но юность кончается, начинаются папины подсчеты доходов жениха, венерические болезни, аборты, заработки альфонса…в общем, жизнь - только в юности, дальше пошлость и смерть. Разжевыванием этой глубокомысленной идеи спектакль Серебренникова и ограничился бы, если бы не сыграла в нем роль стареющей кинозвезды, сбежавшей с собственного провала в беспробудное пьянство с молодым альфонсом, актриса Марина Неелова.
    С ее появлением на сцене становиться как-то не до притчи, и уж тем более не до концепции. Живой человек корчится от боли и страхов одиночества, непонятости, надвигающейся старости, ненужности. Она была актрисой и думала, что мир не отводит глаз от экрана, потому что чувствует ее, слушает ее, понимает. Но стоило появиться первым морщинам на лице, стоило ягодицам потерять упругость, как ее осмеяли. Им что, и раньше нужны были только ягодицы? Да, нагло отвечает ей молодой болван с подростковыми представлениями о юности. Он видит в ней только кошелек и ключи от кадиллака, в котором рассчитывает покрасоваться перед согражданами.
    Неелова с бесстрашием мастера, собственными морщинами и собственной несвежестью играет страхи Принцессы Космонополис. Но ни на миг не теряя этих страхов, она играет мощную, зрелую женщину, которая то хочет молодого альфонса, то стыдится его, то презирает, то пытается до него достучаться, то жалеет, старается понять, готова помочь, даже спасти. И при этом верит, что ее главная роль - впереди.
    Куда подевался демиург Серебренников? Да тут он, рядышком, замер от восторга. Он любуется актрисой больше любого зрителя, позволяет ей все, бережно и скромно подсказывая выгодные мизансцены. Концепция рушится, но режиссер настолько верит актрисе, что ему на это наплевать. Однако стоит ей уйти со сцены, как вновь начинаются речевки. Не могу понять: зачем ему все это рядом с Нееловой?

Маленькие актерские радости

    Режиссер Нина Чусова - еще одно заметное имя в новой режиссерской волне - пришла в тот же "Современник" не как диктатор, а как устроитель праздника. Она выбрала актрис первого ряда, раздала каждой из них подходящие маски, научила простым, но жестким правилам игры, а потом предложила включить собственную фантазию, наблюдательность и детские воспоминания. Так получилась последняя премьера театра под названием "Мамапапасынсобака". Четыре взрослые тетеньки около двух часов самозабвенно изображают двух маленьких мальчиков и двух маленьких девочек, которые играют в песочнице в семью, состоящую из мамы, папы, сына и собаки.
    Вообще-то пьеса сербского драматурга Биляны Срблянович "Семейные истории" - этакая страшилка: смотрите, мол, взрослые, в какие игры играют ваши дети. Песочница воспроизводит насилие и грубость семейной жизни, она полна насилия и грубости  кино, телевидения и компьютерных игр. К финалу выясняется, что героиня, назначенная на роль собаки, в реальной жизни случайно убила своих родителей. Финал душераздирающий: все четверо, рыдая, клянутся, что не будут грызть ногти, приносить двойки, просить новые кроссовки, только бы родители не умирали.
    Однако Ольге Дроздовой так нравится изображать балерину в огромных маминых туфлях, так нравиться требовать, чтобы все дули сильнее, чтобы белый фартук развевался, как знаменитое платье у Мэрилин Монро… А Галина Петрова так старательно изображает вечно подвыпившего грубияна-отца… А Полина Рашкина так по-всамделишному кормит с ложечки игрушечную собачку - в общем, издержки содержания быстро теряются в бесконечно-радостном актерствовании. Или - посолиднее - в празднике театральности.
    Собственно сочувствие вызывает только правильно-мешковатый (костюмы Анастасии Глебовой) малышка-рэппер, или, по роли в песочнице - Сын, которого играет Чулпан Хаматова. Невзирая на откровенно пластмассовые огромные уши (сыновьям положено быть лопоухими), она из всех - самая настоящая. Дело не только в ее совершенной природной органичности, в точной актерской приметливости (мимика, пластика мальчишки разнообразна и безотказно узнаваема), в том, как здорово она тот самый рэп танцует. Дело в том, что она живет в этом образе, по-ребячьи влюбляется, по-детски обижается, глотает непрошенно сбежавшую слезу. Она не играется, а играет. Без нее спектакль, при всей остроумности приема, через полчаса наскучил бы.<…>

Елена ГРУЕВА
"Политбюро", 20 января 2003