Версия для печати

У Хаматовой собственный акцент

Чулпан Хаматова играет Марию Стюарт, введенная на эту роль после ухода из "Современника" Елены Яковлевой. В результате произошедших перемен и волнений - событие для театральной Москвы большое и к нему стоит присмотреться.
Ввод знаменитой актрисы - главная приманка в старом спектакле "Играем… Шиллера!". И первое ее появление вселяет уверенность в несомненной удаче. Для исполнительницы такого масштаба дело чести не просто повторить рисунок роли (ранее сыгранной Еленой Яковлевой), но найти в том же рисунке собственный акцент, проявить свою незаурядную индивидуальность. С первого выхода показалось, что именно музыкальность стиха будет той волной, которая возносит актрису.
Со стихом на сегодняшней сцене большие сложности - не только у "Современника", но у него особенно, поскольку рождался он под знаком стремления к естественности, отрицания условности, а что может быть менее натуральным, чем диалог в стихах. А тут еще постановщик Римас Туминас, который по-своему слышит русский язык и поэзию. Правда, перевод, пусть даже и гениального Бориса Пастернака, никогда не даст звуковой атмосферы подлинника, но тем важнее тренированность артистов, их умение читать партитуру звуков.
Почему и одарил радостью звонкий первый выход актрисы, когда ликованье воли сквозит в каждой с любовью выговоренной строке, когда певучие рифмы взмывают в зал, словно в древней сказке о девушке, при всяком слове которой с ее губ слетали розы. И тут же - еще чудесней обращение Марии к силам природы:
"В край моей юности, за небосклон
Низкий поклон от меня отнесите,
Путь в это царство мне прегражден".
Стон, зашифрованный в призыве, Хаматова делает ощутимым, мрачное пространство трагедии вдруг наполняется отзывами чуть ли не плача Ярославны. Но вскоре щемящий мотив пропал. То ли волнение вдохновило лишь первые мгновения (шутка ли - на такую роль всего 5 репетиций), то ли подействовала общая атмосфера. И вправду: даже мастера славной труппы позволяют себе небрежное обращение со стихом - слышны не только искусственность ударений или неумение "держать строку"; но бытовые интонации, - не замечая, что тем самым размывается не только формальное строение, но внутренне связанный с ним жанр трагедии. А ведь постановщик избрал рисковый путь, поместив трагический пафос в соседство с иронией, которая порой его низводит, но иной раз и очищает до ослепительного блеска.
В дальнейшем у Хаматовой пленительная звонкость стирается, смысл роли переносится на другое - и ее коллега по сцене Марина Неелова сильно помогла дебютантке в этом. На премьере 12-летней давности противостояние законной претендентки на трон и "самозванки - внебрачной" если и звучал, то приглушенно: соперничество королев представало поединком железной леди и женственной слабости. Теперь Марина Неелова подчеркивает в своей Елизавете непрестанные терзания, постоянную опаску не так ступить, не то сказать и сделать. У Марии (Хаматова) по контрасту - природная привычка повелевать, поведение, не стесненное иными рамками, кроме благородства крови и вкуса.
Поэтому ею сыграна полная растерянность пленницы от внезапного свидания с Елизаветой, поэтому так невыносимо ей притворное смирение. Вот почему она собирает все силы, чтобы стать перед победительницей на колени - но, даже пресмыкаясь, героиня невольно сохраняет королевское изящество. Пока, увы, у Хаматовой в минуту торжества прорывается нотка вульгарная. Вероятно, не только из-за краткости времени репетиций, но и под влиянием основного партнера - Мортимера Ильи Древнова. Артист тонкий, внутренне гибкий, "текучий", в этой роли явлен удивительно плакатным. Раскованное лицедейство его героя, поразительная душевная пластичность подменены внешней подвижностью, которая не стыкуется со сдержанной страстью Елизаветы и небрежной порывистостью Марии. Выпадение из общей картины тем более разительно, что все другие артисты лишь утвердились в виртуозности спектакля.
Замечательно, что давняя постановка вернулась на подмостки - такой магнетизм, единение актеров и режиссера редок не только в "Современнике", тем более сегодня, когда режиссура беззастенчиво подменяется аттракционами, а актеры все больше напоминают канатоходцев. Заслуженный успех ожидает и Чулпан Хаматову, и всех участников вынужденного перерыва, который пошел им на пользу.

Геннадий ДЕМИН
«Трибуна»,5 марта 2013 года