Версия для печати

«Анархия»: панк или пропал?

Ради чего Ефремов сделал себе харакири

Судя по тому, что в понедельник вечером творилось на Чистых прудах, означало одно: в «Современнике» шумная премьера. А «Анархия» — именно так называется новая постановка театра — премьера особенная. С размышлениями на темы о «бывших», о компромиссах в искусстве и неформальной лексике на подмостках — обозреватель «МК».

К зданию театра не то что подъехать — пройти невозможно. Подруливают «Майбахи», «Мерсы», марки пожиже, а поставить некуда. Из роскошных авто выходят не только правительственные чиновники, но и граждане из шоу-бизнеса, настоящие и бывшие. Пришла даже Алла Пугачева с внуком Никитой. Кстати, весьма симпатичный и видно, что хорошо воспитанный молодой человек, держится скромно рядом со своей легендарной бабушкой. Алла Борисовна занимает центральные места в проходе. Здесь же — Марина Неелова с Игорем Квашой, Алена Бабенко, Илья Древнов... «Современник» почти в полном составе пришел поболеть за своих: уж больно необычная постановка в труппе, которая давно установила высокую планку театральной культуры и является ее законодателем.

Первая сцена — и завсегдатаи «Современника» слегка вздрагивают: неформальная лексика, до сих пор табуированная для театра, хлынула потоком со сцены. «Гондон», «говнюк», «мандюк» и всевозможные варианты глагола «какать» — это самое мягкое из того, что произносят герои современной английской пьесы. Ее автор Майк Пэкер (худощавый, аккуратненький такой, бритый) дергается за кулисами: прокатит ли в России сочиненная им страшновато-грязно-звездная история про бывших кумиров, а ныне?..

А ныне — живущих хуже бомжей. Люди без достоинства, самоуважения, да и не люди вовсе — мешки дерьма, дерьмо же изрыгающие. Да-да, вот такой жесткач про панков, про лабухов. Если печатным способом передавать их диалоги, то придется сделать сплошное «пи-пи». За которым с трудом можно разобрать суть происходящего: один «бывший» (Дмитрий Певцов) приходит к другому (Михаил Ефремов) с предложением заработать несколько тысяч долларов на старой песне «Люди из пластика», которая в свое время хорошенько встряхнула общество. Теперь она востребована лишь в рекламных целях американской компании.

— Мир сошел с ума, Билли! Очнись!

Билли-Ефремов грузит в супермаркете фасоль, озлоблен, всех ненавидит, но продавать свои прошлые убеждения не намерен. В то время как трое его подельников, в их числе одна женщина, готовы продаться с потрохами, лишь бы поправить материальное положение. Каждый из них в первом акте является со своей историей (один ухаживает за больной матерью, другая лечится от рака груди). Каждый из них — как разрушенная конструкция без перспективы реконструкции, на лице — необратимые изменения личности. В общем, нет ужаснее вида состарившихся панков.

Но именно такими их сделал Гарик Сукачев, которому, очевидно, больше других известны подобные персонажи из шоу-бизнеса. С одной стороны, выведя на сцену команду из громких артистических имен (кроме упомянутых — Василий Мищенко, дочь великого Евстигнеева Мария Селянская, Ольга Дроздова) и научив их за лето натурально играть и петь как панки, он не устроил эффектного шоу, а предпочел настоящую драму. За что ему респект и уважуха. Но проблема в том, что драма эта оказалась не столь драматичной. Беда ли автора (а может, переводчика?) или постановщика — сказать сложно, но характеры героев оказались прописаны одной краской.

Представляю, насколько непросто существовать актерам на такой эмоционально и драматически ограниченной территории. Скорее всего поэтому даже мат кажется чрезмерным. Без него представить историю этих выходцев из рок-среды сложно. Но еще сложнее для постановщика оказалось сделать его органичным языком, насколько это возможно.

Процесса разрушения личностей нет — они с самого начала уже разрушены, поэтому актерам ничего другого не остается, как играть лишь состояние без развития, но при этом подтверждая свой высокий класс. Это касается прежде всего Василия Мищенко, который много лет не выходил на сцену (Москва помнит его как, может быть, лучшего Хлестакова второй половины ХХ века). Да и все остальные хороши в состоянии, заданном авторами спектакля.

Про Михаила Ефремова как носителя конфликта, бунтаря в зале шепчут, что ему легко, потому что играет самого себя. Доля истины есть: Михаил Олегович — один из немногих артистов, кто открыто демонстрирует, но без скучной фронды оппозиционеров, а с легкостью свободной личности свою гражданскую позицию. Хорошо существует в проекте «Гражданин поэт» и хорошо на нем зарабатывает. Но при этом в спектакле видно мастерство, которое прямо-таки на глазах крепнет. Уверена: именно от внутренней свободы.

Так вот, его герой Билли, в отличие от своих подельников, никак не идет на сделку с совестью: вместо убогого текста для рекламы американской компании устраивает в финале первого акта настоящий погром с последующей попыткой самоубийства посредством харакири. Вот уж где действительно зал по-настоящему вздрагивает: в момент, когда прямо на авансцене на глазах у публики Ефремов ножом поперек режет себе живот, и струйки крови заливают тугую плоть и ползут по занавесу. Страшно, аж жуть!

Во втором акте ситуация с героями не меняется: все те же мешки с дерьмом, только вернувшиеся на первые строчки чатов. Автор не предлагает им ничего нового, кроме того что один похоронил мать, и бывшие панки получили выгодное предложение: турне по Европе. Жизнь налаживается, и лишь Билли... Вот тут финал дает несколько поводов для толкования содержания. Отказавшись от турне, герой Ефремова стоит на светящейся пирамиде вместе с неудачливой промоутершей американской компании (Ольга Дроздова) и стреляет в зал. Несколько версий: продался шоу-бизнесу, опять устроил протестный дебош, наконец, сам застрелился, не найдя в себе сил отказаться от бабла, запродав, как и все остальные, душу и убеждения художника, хоть и валяющегося, хоть и на дне.

Путаницу в смысл внесла сценография Андрея Шарова. На десятки экранов, хаотично размещенных по заднику, несколько раз пускается видеоистория из прошлого панк-группы. Какая-то страшная — с попыткой убийства, выкидышем, половым извращением, но которая, судя по всему, является главной причиной разрушения личности. Но видео представлено в столь рваном и невнятном виде, что остается только догадываться, что же на самом деле давно произошло в Дании, что так круто изменило жизнь людей.

Тем не менее успех на премьере превзошел все ожидания. Мало кого отвратила неформальная лексика. Публика забросала артистов цветами и «браво!». Эта маргинальная история была уже далека от них, о чем свидетельствовали светящиеся, устало-счастливые лица.

Марина РАЙКИНА,
«Московский комсомолец», 1 февраля 2012 года