Версия для печати

Краткие отзывы прессы о спектакле:

«Окаймляющие сцену высокие зеркала отражают роскошь парижских салонов, театров и казино и многократно умножают события последних лет жизни светской куртизанки Маргариты Готье (Клавдия Коршунова): бескорыстную любовь к небогатому юноше Арману Дювалю (Антон Хабаров), самопожертвование, предательство друзей, нищету и одиночество, постепенное угасание сил и неистребимость надежды. Оригинальное оформление сценического пространства (сценограф Валерий Фомин) помимо эстетической функции несет в себе важную смысловую нагрузку. Зеркала напоминают об исковерканности, деформированности чувств и системы ценностей героев, преодолеть которую к концу спектакля удается немногим. Они помогают создать ощущение иллюзорности происходящего и в то же время проецируют трагическую историю Маргариты в вечность.
<…> в спектакле постоянно сменяют друг друга эпизоды аукциона, проводимого после смерти Маргариты, и воспоминания Армана. Прошлое сосуществует с настоящим, реальность – с мечтой, трагическое – с комическим. Аукцион как напоминание о гибели и нищете вторгается в идиллические любовные сцены. Вещи Маргариты освобождаются от чехлов, чтобы напомнить Арману ушедшие в небытие минуты страдания и счастья, а затем исчезают, освобождая место для последней схватки надежды и смерти».

Татьяна РАТЬКИНА
«Досуг&Развлечения», 10-20 марта 2005 года

«Маргарита Клавдии Коршуновой получилась не прожженной богемной красоткой, а грустной, потерянной юной девочкой с блестящими глазами и нервной улыбкой. Кажется, она с самого начала знает, что обречена. Жизнь содержанки тяготит ее, а земные блага не доставляют радости. Про такую Маргариту интересно придумывать предысторию и угадывать, как это милое существо попало в такой круговорот. И есть ощущение, что статный молодец Арман (Антон Хабаров) для Маргариты не только объект страстной любви: с его помощью она надеется ощутить человеческие эмоции, снова поверить в то, что жизнь не так черна и безнадежна, как кажется. Неудивительно, что с его уходом она теряет смысл существования на свете.
Конечно, более сильная женщина смогла бы справиться с подобной душевной драмой. Маргарита оказалась слабой. Что по нынешним временам непростительно. Как говорилось в одной хорошей пьесе: «Если у тебя нежное сердце, сиди дома и не порти другим праздник!» Однако в данном случае слабость и душевная беззащитность – качества, почти умершие во всех нас, и оттого их обладатель достоин искреннего сострадания»

Алиса НИКОЛЬСКАЯ
«Театральная касса», апрель 2005 года

«О дебютантке Клавдии Коршуновой критики написали, что в ее героине не видно страдания, и всех прочих чувств им тоже не хватило. А, по-моему, сдержанность и чувство меры у молодых исполнителей - большая удача для этого спектакля. Их искренность и обаятельная скромность превратили бульварную банальность в нечто весьма трогательное и абсолютно беззащитное.

Легко вообразить, как могла бы опытная актриса наддать жару и залить сцену слезами, наглядно демонстрируя душевный надрыв и муку. Клавдия Коршунова, к счастью, избежала всех этих общеупотребимых соблазнов. Прелесть ее игры - в какой-то совершенно детской нежности, при том, что в этой девочке-гейше намешано много чего: восторженная любовь и порочность, доброта и расчетливость. Ее партнеры-однокурсники - Антон Хабаров (Арман Дюваль) и Дарья Белоусова (Прюданс) - тоже каким-то образом умудрились пройти по краю пропасти и не упасть в нее. Их роли банальны до такой степени, что, казалось бы, и сделать ничего нельзя, но они сумели обнаружить в них живой, чистый звук и продержаться на нем весь спектакль. Честное слово, это дорогого стоит».

Марина ЗАЙОНЦ
«Итоги», 1 марта 2005 года

«Премьера спектакля Юрия Еремина еще раз доказала: нет ничего моднее и современнее, чем хорошо забытое старое <…> Действию придан восточный колорит, <…> Аукционист-конферансье (Александр Кахун), распродающий убранство будуара покойной кокотки, с помощью зеркал позволяет зрителям прямо с торгов совершить экскурс в историю Дамы с камелиями. Третья находка — дебют на сцене вчерашних выпускников театральных вузов, сверстников своих героев. В их игре есть некая детальная и эмоциональная, в силу возраста, достоверность. Костюмы Виктории Севрюковой уводят в эпоху декаданса, а стилизованные кимоно героини заставят умереть от зависти ведущих японских кутюрье.
В грандиозной декорации Валерия Фомина в сверкающих гранях отражается вся жизнь Маргариты. Роскошь буквально кружит голову. Комично и актуально обыгрываются сцены романтических свиданий: за пылкими поцелуями на импровизированном ложе наблюдают в бинокли “зрители” — работники аукциона. Вероятно, сие можно рассматривать как иронию над популярной нынче сексуально-театральной тематикой. Необычайно зрелищная постановка буквально воспламеняет зал — и все стараниями своих создателей. Включить в репертуар спектакль, почти полностью построенный на игре молодых, определенный риск, но дело благородное и благодарное».

Виктория НИКИФОРОВА
«Московский Комсомолец», 25 февраля 2005 года

«Этот посмертный аукцион вписан в сценографию постоянного соавтора Еремина Валерия Фомина. Фомин выстроил на сцене "Современника" шатер из слегка наклоненных огромных зеркал и наполнил его предметами: дорогостоящими вазами, статуэтками, столиками, ширмочками и прочими аксессуарами уважающей себя француженки, падкой на красивые мелочи XIX века. Наверное, только из соображений безопасности красивая конструкция не разлетается в финале, как разлетается, к примеру, стеклянный дом, выстроенный Дмитрием Черняковым для спектакля "Двойное непостоянство". Аккуратно подобранная Асафом Фараджевым музыка, зеркала и отраженные в них кимоно создают атмосферу, которая сгущается к концу второго акта. Из бесконечных отражений, из красивых мизансцен сплетается хрупкая ткань спектакля, тем более хрупкая, что работники аукциона неспешно выносят и распродают изящную обстановку, как бы разматывая клубок действия к неизбежному концу нитки»

Алла ВЕРДИM
«Утро.Ru», 22 февраля 2005 года