Версия для печати

Лихие 1890-е

Пьесы, которые замысливаются как картина нравов (читай - сатира нравов), редко бывают хорошими. Скажем, "Горе от ума" - вещь драматургически слабая, но великолепно написанная. "Джентльменъ" Сумбатова-Южина, датируемый 1897 годом, равно плох во всех художественных отношениях. Зато как документ своей эпохи и запоздалый урок он бесценен.

"С Новым 1898 годом!" - упадет из-под колосников транспарант в финале "Джентльмена". "Современнику" есть с чем поздравить себя и публику: в 98-м откроется Московский Художественный общедоступный театр, от которого много лет спустя и отпочкуются смелые студийцы. Но пока на сцене 1897-й. Давайте посмотрим, что это был за год для России.

Благодаря денежной реформе графа Витте началась чеканка золотых монет - рубль становится сильной мировой валютой. Открыто железнодорожное сообщение между Владивостоком и Хабаровском. Строится автодорога Адлер - Кбааде (Красная Поляна). Воскресенье объявлено на предприятиях выходным днем.

В Юсуповском саду Санкт-Петербурга проходят первые соревнования по фигурному катанию. Состоялся опять-таки первый зафиксированный спортивной печатью футбольный матч. "Санкт-Петербургский кружок любителей футбола" играл с "Василеостровским обществом футболистов". Если кого волнует счет, василеостровцы победили 6:0...

Год расцвета "десятой музы". В 1897-м синематограф приходит в Харьков, Чернигов, Полтаву, Омск, Томск, Красноярск, Иркутск, Владивосток, Благовещенск, Хабаровск, Читу, Барнаул, Семипалатинск... В Москве, в Верхних торговых рядах - нынешнем ГУМе - открывается первый стационарный "электрический театр". Крутят по всей империи блокбастеры "Дети пляшут", "Дети плачут" (от создателей "Дети пляшут"), "Игра в мяч", "Конно-железная дорога в Москве". А также хронику из жизни высочайшей фамилии...

Ленин - пока Ульянов - едет в ссылку, в Шушенское. Сталин - просто Джугашвили - обучается в Тифлисской семинарии. Про тобольского крестьянина Распутина в столицах слыхом не слыхивали.

В Ковенском уезде предводительствует дворянством будущий реформатор Столыпин.

В 1897-м родились Цецилия Мансурова, Виктор Станицын, Ольга Чехова, Михаил Морозов - Мика с картины Серова, впоследствии основатель советского шекспироведения. Иван Конев и Леонид Говоров - будущие маршалы и Герои Советского Союза. В Одессе - Валентин Катаев и будущий литературный напарник его брата Илья Ильф. Николай Соколов - первый вратарь футбольных сборных РСФСР и СССР. Полина Жемчужина, она же Перл Карповская. Дочь местечкового портного, которой суждено было стать одной из первых леди СССР - со всеми вытекающими отсюда зигзагами биографии...

Родилась в 1897 году и Татьяна Николаевна Романова - вторая дочь последнего русского самодержца. Про нее не приходится говорить "будущая...". Перспектива скомкана - жизни великой княжне выпадет 21 год, месяц и неделя.

90-е годы XIX века: наступает эпоха независимых нравов - в сфере семейной и общественной. Пьеса Сумбатова-Южина именно об этом. Эпоха свободной любви и не менее свободной печати. Эмансипированных женщин и журналистов. То есть не просто двойная жизнь, а открытая двойная жизнь. Не просто двойные стандарты, но декларированные двойные стандарты. То, что раньше подергивалось флером приличий, хотя бы внешних, теперь бахвальски выставлено на публичное обозрение. То, что делали тайком - "стыдно, но хочется", поднято, как флаг: "Если хочется, значит, не стыдно".

"Джентльмены" Сумбатова-Южина намереваются выпускать газету. Тон иностранного отдела: "Там апельсины зреют, у нас же произрастает одна клюква". Установка для отдела внутренних вопросов: "Желчи и яда побольше!". Общий настрой: "Силен только тот, кто надо всем смеется". Какие это 90-е? Неужели еще те?

"Печать свободна, она течёт, не спросясь правительства, - и вот враждебные правительству лица используют её для растления населения..." Так много позже оценит перелом XIX - XX веков Александр Солженицын.

Российское общество теряет последние признаки патриархальности. Становится светским - не на сто, а на все полтораста процентов. "Светское" и "русское" - трудно совместимые понятия, однако об этом мало кто думает. Кажется, после средневековых сумерек просиял Ренессанс. Пусть расцветают все цветы. Цветы пролезли и заглушили пшеницу.

"Такова была в русском обществе радостная ослеплённость солнцем свободы, что никакое бедствие не казалось сравнимым со счастьем публично рассуждать. Человек дела - воспринималось синонимом тирана". Опять-таки "Красное колесо".

Смотришь "Джентльмена", и вдруг с особенной ясностью понимаешь: мы же всё это проходили. Не пятнадцать лет тому назад, а сто пятнадцать. Два столетия подряд 90-е годы несли наивную надежду на Ренессанс и Просвещение, которая в пошлости жизни оборачивалась тиранией must have. Никаких must know или must feel. Вообще - как можно меньше must.

Утомленные веком хотят новизны любой ценой. Они готовы транжирить припасенные капиталы. К 1897-му запасли немало, о чем свидетельствует проведенная в тот год первая и единственная, как потом выяснится, общеимперская перепись населения. Тогда нас было 125 миллионов. К 2002-му прирост составил всего лишь 20 миллионов. В пятерку крупнейших городов империи входили Варшава, Одесса и Лодзь. Как странно это звучит сегодня. Даже Одесса - как странно...

В 1897-м россиянин выпивал меньше двух литров этилового спирта в год. Сейчас - четырнадцать (говорят, даже восемнадцать) литров.

На тысячу мужчин тогда приходилось 1055 женщин. То есть девчат, по статистике, все равно было больше. Нынче мы, женщины, ведем с перевесом еще на сотню и можем только оплакивать свое первенство...

В чем Россия выиграла с тех пор? Резко возросла доля грамотного населения - раз. На порядки снизилась детская смертность - два. Однако этими крайне существенными достижениями мы не обязаны постсоветским 90-м годам. Похоже, и предсоветским 90-м мы не обязаны практически ничем...

Конечно, нельзя во всем винить девяностые. Тем более - тысяча восемьсот. Были революции, Гражданская, голод. Репрессии. Война. Но не потому ли всё перечисленное стало возможным, что тупая "гламуризация всей страны" победила еще в 1890-х, процветала со своим апофигизмом в нулевых (нимало не волнуясь о безграмотности и детской смертности) и только ручками беспомощно развела к 1917-му?

Если бы знать, если бы знать, как говорится у Чехова. Жаль, поздно в "Современнике" поставили "Джентльмена"...

Елена ЯМПОЛЬСКАЯ
«Известия», 8 февраля 2010 года