Версия для печати

НЕ ВСЕ ВЫБИРАЮТ ПЕПСИ

"А вам не хотится ль под ручку пройтиться?..". "Современник"

Услышать со сцены стихи сегодня можно нечасто. Верность звучащему поэтическому слову сохраняют немногие, к примеру, такие корифеи жанра, как Сергей Юрский или Михаил Козаков. Да и поэтов, выносящих свое творчество на зрительскую аудиторию, как-то не заметно: то ли сами они не очень к этому стремятся, то ли не вписываются в пресловутый "формат". Пожалуй, лишь Евгений Евтушенко продолжает собирать полный зал в Политехническом. В отношении же молодых бытует стойкое мнение, что им не до поэзии. Поколению Интернета, компъютерных игр и мобильных телефонов, как навязчиво убеждает реклама, пристало быть прагматичными и продвинутыми, выбирающими не стихи, а пепси. Молодые актеры "Современника" попытались развенчать этот миф. Ведь именно по их инициативе на "Другой сцене" театра появился спектакль, названный стихотворной строчкой Эдуарда Багрицкого "А вам не хотится ль под ручку пройтиться?.."
В подзаголовке же значится: "75 минут любви, поэзии и музыки". Цифра обозначает не только реальную продолжительность спектакля, но и рифмуется с юбилейной датой, которую недавно отметил Игорь Кваша, осуществивший постановку спектакля. А потому эта совместная работа одновременно воспринимается и как своеобразное подношение молодежи "Современника" одному из его создателей. Ведь рождение самого коллектива совпало с годами поэтического бума и увлечения джазовыми ритмами. В спектакле звучат музыка Алексея Чернакова, а также мелодии Тутса Тилеманса, Дэйва Брубека и Билли Стрейхорна. В поэтическом же пространстве постановки сходятся вместе посланцы Серебряного века, представители шестидесятников и современники участников спектакля. Сам за себя говорит уже список имен, среди которых - Сергей Есенин и Владимир Маяковский, Анна Ахматова и Николай Гумилев, Марина Цветаева и Максимилиан Волошин, Борис Пастернак и Арсений Тарковский, Владимир Набоков и Иосиф Бродский, Ольга Берггольц и Эдуард Багрицкий, Маргарита Алигер и Агния Барто, Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский и Юрий Левитанский, Давид Самойлов и Дмитрий Кедрин, Александр Кочетков и Вероника Тушнова, Георгий Иванов и Елена Исаева, Николай Глазков и Мария Петровых, Надежда Тэффи и Николай Панченко...
Музыка в спектакле то звучит самостоятельно, то становится аккомпанементом поэтическому слову (музыканты Алексей Чернаков, Дмитрий Зинаков, Петр Талалай, Дарья Чернакова). Объединяющим началом отчасти служит сценографическое решение, в котором отдельными штрихами обозначаются приметы того или иного времени: кирпичная стена с аркой, бульварная скамейка рядом со старым фонарем или высокий стул возле стойки в баре (сценография Никиты Голованова). И все же назвать представленное действо спектаклем, пожалуй, сложно. Скорее, это музыкально-поэтическое представление, внутри которого возникают отдельные моно- или дуэтные драматические зарисовки. В целом жанр постановки, скорее, смыкается с концертом, который и не может претендовать на композиционную целостность. Да и сам порядок расположения стихов скорее продиктован неким эмоциональным импульсом, нежели обоснован постановочным решением. Относительно четко прослеживается лишь попытка показать переход от безоглядно восторженной юности к надвигающейся рассудительной зрелости.
Разумеется, пока не всем исполнителям в равной степени удается освоить непростую специфику поэтической речи и одновременно овладеть навыками ее актерского прочтения. Кто-то порой сбивается на излишнюю напевность, больше свойственную поэтам, кто-то, напротив, увлекшись сценической задачей, слишком сближает поэзию с прозой. Всем, конечно, оказываются близки азартный напор и задорный максимализм стихов, посвященных пылкой молодости, окрыленной мечтами и надеждами, а также поэтические этюды о первой любви, еще не омраченной разочарованиями и утратами. Передать же глубину философских раздумий и жизненных переоценок удается не всегда. Пожалуй, наиболее точное владение стихом, сочетающееся с умением показать характер персонажа, демонстрируют Елена Плаксина и Антон Хабаров. Произведения Гумилева и Ахматовой прочитаны артистами по отдельности, хотя, наверное, могли бы сложиться в нечто целое. Тема же гордого одиночества самостоятельной, сильной героини, мечущейся от отчаяния к надежде, достаточно емко раскрытая актрисой в "Монологе женщины" Рождественского, удачно подхватывается актером в стихотворении Евтушенко "Благодарность". А позднее страстная напряженность исполненной дуэтом "Баллады о прокуренном вагоне" Кочеткова словно передается также строкам Кедрина и Берггольц. В итоге разные стихи выстраиваются в общую сюжетную линию. Заметно выделяется и работа Артура Смольянинова, одинаково свободно передающего и надрывно-жесткую одержимость персонажа из поэмы Маяковского "Облако в штанах", и мистическую загадочность "Пророчества" Бродского, и отчаянную агрессивность стихотворения "Тебя нельзя любить!.." Панченко. Удалой же азарт "Весны" Багрицкого органично подводит действие к жизнерадостно-зажигательному финалу, рифмующемуся с началом представления.

Марина ГАЕВСКАЯ

«Культура», 21 февраля 2008 года