Версия для печати

Признаки содержания

В "Современнике" сыграли премьеру пьесы "Америка, часть вторая"

В субботу на Другой сцене театра "Современник" сыграли премьеру по пьесе Биляны Срблянович "Америка, часть вторая" (перевод с сербского Сергея Гирина). Как и предыдущая ее пьеса, "Мамапапасынсобака", идущая в "Современнике", новая повествует о невеселых буднях не очень благополучных американцев.

"Как-то раньше все проще было…" - "Да, при Клинтоне как-то лучше все было…" - "О, при Клинтоне…" Несколько минут спустя герои Срблянович, вглядываясь в фотографию кого-то из родственников русской Ирины, начинают грезить о Москве. От таких диалогов легко впасть в депрессию: у них там, оказывается, тоже просвета нет. А можно, наоборот, проникнуться оптимизмом: у нас-то, оказывается, не так все плохо, и в сравнении, скажем, с жизнью Карла (Владислав Ветров), главного героя "Америки…" есть кое-какие перспективы - в смысле ухудшения.

Пересказывать пьесу Срблянович - дело неблагодарное, да, судя по спектаклю, главное для режиссера Нины Чусовой было не рассказать, а показать. 27 плазменных панелей (ради такого случая спектакль стал совместным проектом театра и крупного технологического концерна), стеклянные выгородки, которые по невидимым рельсам движутся туда-сюда (художник-постановщик - Владимир Мартиросов). Все мелькает, движения почти всех - преувеличены, костюмы - яркие (художник по костюмам - Анастасия Глебова), плечи у метрдотеля, который дежурит в подъезде элитного дома, где живет Карл, - метра на полтора. А уж чеки в ресторане выкатывают - метра на три.

Можно сказать, что Карл, как наш Гришковец, переживает кризис среднего возраста. Только у Карла ситуация намного хуже, поскольку он только что въехал в немыслимо дорогую квартиру, влез в несусветные долги, и тут его увольняют с работы. Глядя на его манеру разговаривать с людьми и уходить от ответов, не скажешь, хорош он или плох. Теряя работу, он, например, приглашает в бар знакомую кассиршу из соседнего магазина, широким жестом заказывает все десерты и уходит, не расплатившись. А затем прикарманивает чаевые метрдотеля - чтобы, вложив в конверт, отнести его этой самой кассирше.

Все беды, а, следовательно, все мысли нашего героя крутятся вокруг денег. Даже странно, что Чусова на пресс-конференции накануне премьеры больше всего говорила не про деньги, а про телевизор. Мол, телевизор - наш бог, и живем мы не по часам, не по солнцу, а от шоу до новостей. Если все беды от телевизора, понятно, зачем на сцене так много плазменных панелей, по слову Чусовой, "соединяющих театр с новыми технологиями".

Надо признать: соединения не получилось. Сам по себе гуляет по сцене со своими страданиями стареющего Вертера всеми брошенный Карл. Сами по себе тыкаются носами в кокаин Даниэль (Андрей Аверьянов) с русской моделью Ириной (Елена Плаксина). И уж точно сама по себе - материально обеспеченная супруга Даниэля Мафи (Ульяна Лаптева, работа которой пока, пожалуй, единственная, достойна и серьезного разговора, и похвалы). Отдельно существуют экраны, исполняющие чисто декоративную роль. Если любят на сцене - на экранах "смонтированная", быстрая любовь. Если герои выглядывают из окон - там светится огнями вечерний Нью-Йорк.

Получается, что Чусова в данном случае просто похвасталась материальными возможностями пригласившего ее театра.

Был такой знаменитый спектакль "Калигула" известного нидерландского режиссера Иво Ван Хова. Там без телевизионных мониторов было никак не обойтись. Или - не менее знаменитый спектакль "Фауст, версия 3.11", в котором герои с экрана перебирались в жизнь и так же точно телепортировались обратно.

Спектакль Чусовой вполне можно было играть без дорогих телевизоров. Во-первых, дешевле. Во-вторых, без них, возможно, больше бы времени потрачено было на работу с актерами, прояснение их отношений, самой истории, которую Чусовой так хотелось - судя по собственным ее словам - поведать городу и миру. Про то, что ценности в наше время поменялись, про что-то еще.

Когда-то давно худрук "Современника" Галина Волчек открыла Москве глаза на Николая Коляду, и с той поры принялись его ставить в столице и за рубежом, перестав бояться почти что беспросветного быта его провинциальных героев, обитателей дна, редко когда сводящих концы с концами. Три года назад на сцену "Современника" впервые в России вышли герои Срблянович. К тому времени сербская журналистка за свои мрачные пьесы успела снискать европейскую славу звезды "новой драмы", а после премьеры в "Современнике" ее узнали и в России.

"Америка, часть вторая…" должна была подкрепить репутацию Срблянович, но не в меньшей степени и репутацию Нины Чусовой, которая параллельно успешной работе в "Современнике" успела наломать дров на многих других сценах. Не отказывая ей в таланте, в даре, ей отказывали в умении додумывать свои же собственные замыслы.

Когда Чусова говорит - это бьющий через край фонтан красноречия. Работа же режиссера заключается в умении канализировать все эти талантливые потоки. На это у Чусовой как будто времени недостает.

Вот и "Америка…": работа талантливая, но чрезвычайно поверхностная. Играя словами, можно сказать: Америку не открыла. Так это было бы не страшно, Америку, слава богу, открыли без нее. Чусова не справилась с открытием "Америки…" Срблянович. Что, конечно, досадно.

Григорий ЗАСЛАВСКИЙ

"Независимая газета", 3 апреля 2006 года