ПОЛЕТ ЧЕРНОЙ ЛАСТОЧКИ,<br> или ЭПИЗОДЫ ИСТОРИИ<br> ПОД УГЛОМ 40 ГРАДУСОВ

Юбилей Победы закономерным образом влияет на премьерную ленту текущего сезона. Спектакли, прямым или причудливым образом связанные с военной тематикой, появляются регулярно. Например, Современник на Другой сцене выпускает уже вторую милитари-историю подряд. Первой была "Голая пионерка" Кирилла Серебренникова, бьющая наотмашь и шокирующая затрудненным, горячечным дыханием. Новый спектакль с красивым названием "Полет черной ласточки" по пьесе Петра Хотяновского и Инги Гаручава "Шинель Сталина" сочинен в принципиально иной, медитативно-алхимической стилистике. Что соответствует творческому кредо режиссера Владимира Агеева.

Можно сказать, что в "Полете..." Агеев не изменил собственным традициям. Начиная с выбора материала: история, происходящая вне земного измерения, - идеальный вариант для режиссера. И если поначалу к теме пьесы возникали вопросы, то Агееву удалось полностью оправдать появление этого названия. Соответственно выбран и подзаголовок спектакля - "Эпизоды истории под углом 40 градусов", и жанр - фантасмагория. А пресловутая фигура "вождя всех времен и народов" здесь не выглядит ни культовой, ни, наоборот, разоблаченной: это существо абсолютно потустороннее. И от исторической действительности легко удается абстрагироваться. Время действия - двое суток, что Сталин провел между жизнью и смертью, уже пребывая в бессознательном состоянии. А герой спектакля - даже не сам Сталин, а нафантазированный им самим образ. Сей "фантазм", впрочем, чувствует себя прекрасно: танцует, мечтает, распоряжается, вгоняя всех в законный страх и трепет, и видит сны, герой которых - другой обладатель шинели, гоголевский Акакий Акакиевич Башмачкин, несправедливым ограблением которого Сталин искренне возмущается. Только иногда он внезапно вздрагивает, словно молния прожигает его с ног до головы. Но приступ проходит, и герой опять становится собой: разоблачает между делом плетущийся вокруг него заговор и готовит жуткую операцию под названием "швейцарский сыр". И если в первом, довольно разговорном акте он еще близок к земному облику, то во втором, запредельно-мистическом и более режиссерски цельном, уже полностью инфернален. Неспроста его в глаза называют сатаной, а его Женщину - ведьмой. Последнее не совсем точно: воздушная идейная красавица, возникающая из ниоткуда и проходящая путь от сиделки до законной жены, - не кто иная, как смерть героя. Та самая "черная ласточка". Символист Агеев верен себе: образ невесты-смерти всегда был близок и любим приверженцами этого стиля. А еще - в окружении светящихся алым отблеском колонн неспешно прогуливаются призраки, принимая облик то посетителей танцзала, то поющих на свадьбе цыган, то военных в похоронной процессии. Кто они: "почтенные старые тени", фантазии вождя или его грехи, загадочно покинувшие пространство прямо перед его переходом в мир иной?..

Сталина играет Игорь Кваша, чьими героями по большей части были "слабые мира сего", люди интеллигентные, способные в лучшем случае на крошечный частный бунт. В "Полете..." актера просто не узнать. И дело вовсе не в портретном гриме. Проявилась в нем, с одной стороны, пугающая повелительная жесткость, а с другой - легкость существования в стилистике абсолютно условной. Его вождь неуловимо и неумолимо мутирует из нормального "кавказского мужчины" в монстрообразное существо, для которого смерть - только начало пути к подлинному величию. Сочетая человеческие интонации и потустороннюю сумрачность, Кваша достигает замечательного эффекта. В чем, безусловно, заслуга и режиссера: мастерством работать с актерами, создавать им новый облик Агеев всегда славился. Меньше повезло спектаклю с Женщиной - Марией Аникановой. Молодая актриса порой существует вне контекста, впадая в пафосный пионерский задор, уходя в "шум и пыль" в ущерб внутреннему движению. Зато очень хороши Валерий Шальных - портной-еврей, "автор" пресловутой шинели, и Владислав Федченко - отец Евлампий, совершающий бесовскую свадьбу. Они олицетворяют два противоположных начала - темное и светлое - в личном поле вождя. Кружат вокруг героя, гневаются друг на друга, оба бессильные в своей борьбе за него. А герой тем временем примеряет корону - не то венчальную, не то царскую, слушает надрывный романс "Не для тебя..." и с удивлением узнает по радио о собственной смерти. Он настолько целен сам по себе, что никакие силы не в состоянии обладать его душой. Возможно, оттого, что души-то у него и нет. Неспроста в великолепном, эффектном финале на заднике проступят "красные глаза дьявола", а неподвижную фигуру вождя будет сопровождать закадровый монолог, заканчивающийся словами "мы никогда не умираем". А что же пресловутая шинель, снабженная заговорщиками отравленными пуговицами, праздник имени которой собирался учредить вождь? Ею на несколько минут завладеет офицер охраны - чтобы вскоре погибнуть в конвульсиях под немигающим взором "самого". Спектакль Владимира Агеева - не о политике или "частной жизни знаменитостей", подобные вещи режиссера просто не интересуют. "Полет черной ласточки" - это красивая история о наших страхах, рождающих мифы. Природа человека - из разряда малоизведанных материй. И режиссер красноречиво и мудро демонстрирует нам материальность мыслей и возможности нашего собственного подсознания.

Цари тоже носят шинели