Режиссер спектакля "Золушка" Екатерина Половцева: В любой момент возможно волшебство
Почти тридцать лет детские спектакли не появлялись на сцене «Современника», и вот теперь режиссер Екатерина Половцева решила устранить эту несправедливость. Ее музыкальным соавтором стал киевский композитор Дмитрий Шуров, который и написал всю музыку, а также большинство текстов песен к спектаклю. Накануне премьеры «ВМ» пообщалась с режиссером.
- Сказка на сцене «Современника» - такого, пожалуй, последние поколения зрителей даже вообразить себе не могли. Скажите, постановка «Золушки» была вашей идеей или желание исходило со стороны театра?
- Мы как-то обоюдно поняли, что театру нужен детский спектакль. Я не так давно посмотрела «Счастье» Андрея Могучего. Этот спектакль меня очень вдохновил: его режиссер совершенно в другой плоскости работает с детским материалом - делает это азартно, качественно, интересно, не боясь при этом каких-то серьезных вещей. И мне захотелось тоже сделать хороший детский спектакль в «Современнике», тем более что здесь уже тридцать лет не было ничего подобного. Мечтали об этом давно, но только теперь сошлись на том, что «пора».
- У вас уже был в РАМТе опыт создания спектакля для детей, а как же актеры? Они оказались готовы переключиться со взрослого репертуара на «утренники»?
- Вы знаете, в данном случае это даже на пользу. У них, в отличие от многих актеров, привычных к детскому репертуару (я сейчас не о РАМТе говорю), нет вот этого отношения: «А, понятно, это детский спектакль, и мы его будем левой ногой делать». У меня был этот страх, но сами актеры отнеслись ко всему очень серьезно: у половины из них есть дети и они давно хотели сделать что-то подобное.
- А для вас как для режиссера существует разница между детским и взрослым спектаклем?
- Мне сложно их разделять: надо все равно рассказывать историю. Историю, которая происходит всерьез. К слову, именно лаборатория в РАМТе очень помогла уйти от страха детского спектакля. Задачи, которые решает здесь режиссёр, такие же, как и во взрослом спектакле. Другое дело - как все организовать, чтобы ребенок все время был вовлечён в происходящее: или внутренней драматургией персонажей, или внешним развитием событий, или звуком, или картинкой, или всем вместе. Для меня сейчас еще и дополнительный вызов – детский спектакль на большой сцене. Как сделать так, чтобы получился не китч с орущими людьми, не обращающими внимания на то, что они делают на сцене; чтобы это было интересно, качественно; чтобы это было художественным высказыванием.
- Складывается впечатление, что в этой работе вы сами себе бросаете все новые и новые вызовы: сначала сама идея поставить детский спектакль в театре, где этот жанр давно забыт, а затем еще и желание сделать чуть ли не мюзикл с драматическими артистами. Они справляются?
- Мне кажется, мюзикл – это другое: в мюзикле текст всего лишь служит связью между песнями. А здесь наоборот. Это музыкальный спектакль. Конечно, наши артисты непрофессиональные певцы, но мне такое отсутствие претензии на профессиональный вокал даже нравится. Тем более что актеры получают огромное удовольствие от самого процесса.
- Вы рассказываете историю о современной девчонке или волшебную сказку?
- Главное, нам хотелось сделать так, чтобы человек – неважно, взрослый или ребенок - вышел из зала с ощущением, что чудо возможно. Реально. С тобой. Каждую минуту. Героев в нашем спектакле окружают обычные вещи, обычные люди - это не барышни из XVIII века в платьях с кринолинами, они ничем не отличаются от нас. Действие нашего спектакля происходит на захолустной железнодорожной станции – это как будто мир, параллельный нашему. Где-то в провинции живет обычная девочка, и в её жизни мало радости. Но девочка много мечтает, и ее мечты сбываются – здесь, совсем рядом. Важно, что ты сам ответственен за свое счастье. Пока ты в это веришь, ты находишь в себе резервы не озлобиться, не скурвиться, противостоять плохому (больше внутренне, чем внешне). И это может продолжаться очень долго - всю жизнь. Главное, сохранять в себе внутренний свет: любовь, источник любви.
- А как же все-таки волшебство? Как же фея-крестная?
- Конечно, все волшебство у нас остается! Мысль в том, что в обычной жизни волшебство возможно в любой момент. Просто ты чего-то не видишь. Ты не успел, забегался, тебе так тяжело и трудно, что ты не успеваешь обратить на это внимание. Какие-то простые вещи: когда пускают салют (тоже ведь волшебство прекрасное!); или когда воду льешь с балкона, а она так красиво падает; или тебе вдруг звонит человек, с которым ты не общался пятнадцать лет, и начинает говорить какие-то хорошие вещи именно тогда, когда тебе этого очень не хватает. Вот по такому принципу все и в нашем спектакле. У нас и фея есть, но она нестандартная. Она чуть-чуть странная, экзальтированная женщина. Она, как ученик чародея, переполнена эмоциями и идеями: их очень много, она фонтанирует и опережает сама себя. К примеру, она хочет стол превратить в ананас, а получается пальма - не совсем то, что ей хотелось, но тоже прикольно. Она летает на ядерном истребителе и прыгает с парашютом.
- И напоследок, Екатерина, скажите, а в вашей собственной жизни было «чудо Золушки»?
- Конечно. У меня это каждый день происходит. Ты приходишь домой, ненавидишь всех и вся, тебе кажется, что все твои усилия бессмысленны, и тут к тебе подходит твой ребенок и говорит: «Мама, я тебя очень люблю». Это и есть самое главное чудо.
Беседовала Анастасия ИВАНОВА
«Вечерняя Москва», 5 апреля 2014 года
|
