Версия для печати

Две эпохи – дама и пионерка

Пожалуй, давно в «Современнике» не было такого замечательного спектакля! Чтобы вы не гадали, скажу сразу: я имею в виду «Голую пионерку». В преддверии Международного женского дня театр выпустил целых две премьеры, и обе – о Женщине. О том, как любое общество презирает женщину, сколько бы ни делало вид, что поклоняется ей.

«Голая пионерка», как вы понимаете, тоже о женщине. Но не о даме, а о женщине советской, то есть с маленькой буквы. Героиня и есть малявка с красным галстуком и жидкими детскими косичками. Даже в фамилии намек на ее мелковатость: Маша Мухина. Этакая маленькая мушка (естественно, так ее и прозвали), активистка отрядной жизни. Напялив пилотку, носится с мальчишками, сыплет вбитыми в детские головы лозунгами и призывами. А могла бы носить девичьи платьица с оборочками, вертеться у зеркала, окончить в своем Ленинграде школу, поступить в институт.
Но угораздил же ее черт родиться в жестокое время и в жестоком месте. Кажется, никто на свете не сыграл бы эту девочку лучше, чем Чулпан Хаматова. В выборе ее на главную роль – половина успеха. Но не меньшая доля успеха – в блестящей постановке, во внятности и цельности режиссерской концепции. В бравурных маршах военных лет и тихой духовной музыке, вживую исполняемой четырьмя вокалистами. В потоках света, то теплых, витальных, то холодно-разрушительных (художник по свету Олег Уразбахтин). И в искренних чувствах, с которыми сделан этот отнюдь не «датский» военный спектакль.
Война. Как истинное дитя своей эпохи, муха идет…добровольцем (даже нет такого слова – доброволка или, может быть, доброволица?) в действующую армию и воюет наравне со взрослыми мужчинами. Но только не совсем наравне: пятнадцатилетнюю девочку, «второй номер орудийного расчета», заставляют стать офицерской подстилкой! Как же им, бедным мужикам, без женщин?! Она сопротивляется, и в ход идут и запугивание, и вся демагогия, и советские призывы «надо!». Актер Максим Разуваев играет «по-отечески заботливого» офицера по кличке Чабан – так на «фене» называют начальника отряда в колонии. «Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть», - убеждает он девочку. Плевать, что девочка еще не успела стать комсомолкой! Маша под пионерским салютом отвечает «всегда готов!» и идет исполнять приказ начальства. Она ничего не испытывает по отношению к своим мужчинам, даже их по-своему жалеет. Больше всего ей досаждает, что мужики второпях рвут на ее трусах резинки, а резинок для женских трусиков на фронте не достать. Да и спать мешают: набрасываются на нее спящую, не дают досмотреть сны. А сны у Маши фантастические. Она ж, по нормальному счету, еще беспаспортное дитя. Неудивительно, что во сне летает. Вскормленная на идеалах тридцатых годов, на революционном примере Павки Корчагина, на фильмах с Любовью Орловой (как раз тогда все сходили с ума по «Цирку»), каждую ночь она отправляется в полет. То воображает себя на трапеции: прелестная девчушка в черном трико с блестками. То летает над своим родным блокадным Ленинградом, защищая город от налетов немецкой авиации. А то отправится в маленький провинциальный городок, где живет мать простодушного паренька (актер Никита Тюнин), который полюбил ее по-настоящему, звал замуж, да скоро погиб. И видится Маше, как несостоявшаяся свекровь стелет ей мягкую постель и взбивает ей мягкую постель и взбивает подушки…
Фантазерка! Самое удивительное, что все фантазии, сочиненные писателем Михаилом Кононовым для одноименного романа, режиссеру Кириллу Серебренникову и сценографу Николаю Симонову удалось осуществить на небольшом пространстве Другой сцены «Современника». На голых досках сценических подмостков идет «нормальная» совковая жизнь, в которой всему находится место: и любви, и героизму, и совращению малолетних. Низу (а настоящих люков нет, но создана иллюзия «низа») отдают убитых. Вверху, под потолком, - царство фантазий и снов: цирк с воздушной трапецией, небо Ленинграда, где летает Муха. Там же она сражается с мифической «валькирией» - немецкой звездой Марикой Рекк, любимой актрисой рейха, а для Мухиной – символом враждебной культуры. Хрупкая, маленькая, неказистая Муха Чулпан Хаматовой против вполне телесной красотки-«валькирии» Ульяны Лаптевой. Причем обе – в одинаковых черных с блестками цирковых костюмах, обе – воздушные гимнастки, рискующие упасть и сломать шею.
Мы знаем разные мифы о юной деве – воительнице и спасительнице Отечества. Дева Франции взошла на костер, не потеряв целомудрия. Ее женское достоинство пощадили и свои, и чужие. Маша Мухина, российская Жанна д'Арк, проходит на войне через руки десятков мужчин, своих же однополчан. Она не достается врагу – ее расстреливают свои, смершевцы. За то, что она, якобы симулировав беременность, пыталась уклониться от воинского долга.
Умирает она не совсем – она уходит, как уходят совершать свой подвиг святые. Обув сапоги пятками вперед, носками назад, уходит от майора СМЕРШа с его наглыми требованиями «пожалеть ребят» (очень хорошая работа Владислава Ветрова). От генерала Зукова, собственноручно расстреливающего каждого третьего вышедшего из окружения. Генерала в маске – безликого и бесчувственного – тоже играет Ветров. Уходит в никуда – в небо, которое тут же наполняется светом. И о ней слагают легенды, как о деве-защитнице, что летит над бойцами, размахивая «белым флагом» - лоскутком от трусов. И бравые вояки, рвавшие на этих трусах резинки, стараются попасться ей на глаза. Ибо на кого она посмотрит, тот не падет в бою, останется жив.

Светлана НОВИКОВА-ГАНЕЛИНА
«Россiя» 10-16 марта 2005 года