Отзывы прессы о спектакле "Мы едем, едем, едем..."

"(...)Людям, типажи которых схвачены в пьесе, в сущности нечем жить: кроме песенок, вынесенных ими из счастливого советского детства, - в душе ничего. Вместо мира, в котором "открыты все пути", им достались джунгли, где все воюют, воруют, хватают, рвут, и "все места захвачены". Поэтому какой-нибудь детсадовский "зайчик" или "летка-енка" оттепельных времен, или вечное "Мы едем, едем, едем..." оказываются в душах единственным светлым пятном.

Галина Волчек ставит комедию Коляды как буффонаду. Хотя после того как в "Современнике" были интерпретированы "Двое на качелях", можно было бы ожидать экзистенциально-обморочного странствия на тему: ад - это другие.

(...)Впервые долетел до нас панический вопль нынешних сорокалетних, отказавшихся от своего "тоталитарно-социалистического" детства и пущенных в рынок, - вопль о духовной пустоте, наскоро прикрытой челночными тряпками."

"Вечерний клуб", 1 августа 1996 года.

"(...) И уже совсем страшно станет после таких слов:

Михаил Григорьевич: у меня ужасная душа.

Зина: самая страшная душа среди вас - я.

Нина: некрасивее меня среди вас нету. Страшнее меня - только моя жизнь.

Вступит скрипочка с простенькой, но пронзительной, как капель, мелодией, сочиненной Владимиром Дашкевичем. Трое на большой кровати станут еще меньше, от чего сожмется сердце. В этот эмоциональный нежный момент всеобщий душевности и просветления на кровать вползет страшная, ужасная змея и... Хеппи-энд или триллер?

А в финале... Нет, я не скажу что будет в финале, потому что все слова блекнут на фоне его неожиданной мощности. Круто, очень круто. Но и это еще не всё. Судя по всему, зал не успеет передохнуть от эффекта финала, так как на закуску публики приготовлены поклоны. Не просто поклоны, а поклоны-клипы. Такого на театре еще не было".

"Московский комсомолец", 2 июля 1996 года.

"(...) Надо прийти в "Современник" и убедиться воочию, как всё это умно и достаточно тонко. И занимательно, и трогательно. Не "чернуха", не "бытовуха" - рождественская сказка.

"Мы едем, едем, едем..." - только строчка из песенки, воспоминание о детстве. Если вдуматься, несколько поколений наших людей одно лишь детство и могут назвать счастливой порой своей жизни. Просто потому что оно у них все-таки было золотое и единственное.

Есть взрослые, которые дети, - это неказистый рыцарь из Энергонадзора Миша и искренняя, нескладная клуша-домработница Нина. А есть, взрослые, которые взрослые, - это хозяйка квартиры Зинка, жлобина, стерва, психопатка. И кто бы мог подумать, что общая неприятность (сбежавшая из клетки змея) объединит этих людей, примирит их, просветит, превратит торгашку в маленькую беззащитную девочку. Из-под жуткого словесного мусора прорастают иные слова, иные чувства. Будьте, как дети, повторяют Коляда и Волчек и трое самых странных актеров "Современника". И тогда даже страшная гадина, свернувшаяся клубком, мирно уснет у ваших ног...

(...) Новый спектакль "Современника" - это настоящий театральный праздник, с первой сцены до финальных поклонов. Масса фантазии, эффектов, трюков, великолепная музыка Владимира Дашкевича, есть, где всплакнуть и похохотать. Красиво, остроумно, браво!"

"Известия", 19 июня 1996 года.

"Всё это смешно и грустно. Но больше грустно, как это часто бывает трагикомедиях. И от этой грусти хочется бежать, закрыв глаза, неведомо куда. Ехать-ехать-ехать... Однако, создатели спектакля хотели совсем другого - просто поговорить о самоценности человека как такового, о том, что он такое сам по себе, независимо от того, стал он кем то или не стал, возвысился или нет. (...) Просто встретились три одиночества. А два из них, судя по всему, еще и полюбили друг друга. И к этому неожиданно возникшему теплу потянулась даже удравшая тоже, видимо, одинокая рептилия. Внося своим шуршащим телом заключительный аккорд, она ползет под кровать поближе к людям. Змея похожа на настоящую. А герои выглядят настоящими на самом деле. Такими их делают А.Леонтьев, Г.Петрова, Л.Ахеджакова и Е.Яковлева, казалось бы, не прибегая для этого ни к чему - как истинные "мастера высшего пилотажа". Вот такая хоть и печальная, но живая и очень узнаваемая история, о которую, как о зеркало с отраженным бытиём, с легкой руки Г.Волчек с маху ударяет нас "Современник".

"Экран и сцена", 1-15 августа 1996 года