Версия для печати

Тайное венчание Сталина

В субботу «Современник» сыграл премьеру-фэнтези о вожде всех народов «Полет черной ласточки, или эпизоды истории под углом 40 градусов»

Тоска охватывает, когда идешь на новый фильм или спектакль о Сталине. Опять ждешь долбежки по мозгам о злодее, тиране, о том, что этого больше нельзя допустить, что это не должно повториться… Кто знает и понимает – тот чувствует все больно и глубоко. И что тогда может добавить даже самый распрекрасный спектакль? А до тех, до кого за 50 лет не дошло, – можно ли до них достучаться?
Какие слова, какие горы трупов надо показать, какую художественную мощь затратить, чтобы чем-либо вразумить тех, кто, жонглируя словами «Родина», «народ», «патриотизм», мелькающими в обезличенном косноязычье, под присмотром министра образования создает молодежные партии, призванные разделить нас на «наших» и «чужих», а главное – научить всех «правильно» жить и думать. Они уже готовы ковать «правильных» людей будущего, а те, кто ковке не поддается, – уйдут в бараки, в отходы, в небытие… Спектакль «Полет черной ласточки» по пьесе тбилисских драматургов Петра Хотяновского и Инги Гаручава, поставленный модным режиссером-экспериментатором Владимиром Агеевым, с первых же минут опровергает все внутренние заготовки и начинает погружать зрителей в свой прихотливый, фантастический сюжет, в диссонансные потоки исторических фактов и баек, «хайтековских» придумок, авторско-режиссерских ассоциаций и актерского художественного литья.
Место действия спектакля – ближняя дача Сталина. Время действия – с 28 февраля по 2 марта 1953 года. Рядом с умирающим Иосифом Сталиным (Игорь Кваша) – Женщина вождя (Мария Аниканова) и его Друг (Николай Попков). И нам, и героям спектакля известно, что вождь умирает, но сценический Сталин добр и даже полон жизненных сил. Он очарован, он влюблен в Женщину, и она того стоит: юная, обольстительная, с точеным, белого мрамора, лицом, стремительно-гибкая, как дикая кошка, умная, острая на язык.
Только ей доверяет вождь свою жизнь и свои мысли. Для вождя шьют новую шинель. И он уже знает, что с этой шинелью ему готовят смерть, – ведь восемь пуговиц на ней будут изготовлены из радиоактивного металла – каждая будет прожигать его тело своими излучениями мощностью в 100 кюри… А еще в это время открылась в небе дыра: смыкаясь, закрываясь, она должна втянуть в себя жизнь вождя всех народов. Но время остановилось, зависло, как компьютер, не хочет выполнять операцию по уничтожению Сталина…
Как ни странно, в этот момент я вспомнил давний спектакль «Современника» «Восхождение на Фудзияму» по Чингизу Айтматову. Это, если не ошибаюсь, был первый спектакль, выпущенный Галиной Волчек после ухода из театра Олега Ефремова, и в нем играли гениальная Любовь Добржанская и Игорь Кваша. Мне кажется, тогда Игорь Кваша сыграл свою лучшую роль – в его герое, даже в том, как зябко он прятал руки, вытягивая рукава свитера, была целая трагическая биография человека, прошедшего сталинские лагеря.
Я был тогда на практике в литчасти «Современника» и помню, с какой осторожностью завлит театра Ляля Котова и администратор Лидия Постникова расписывали места в зале для приглашенных – так, чтобы ортодоксальный коммунист, сталинист – главный редактор журнала «Театральная жизнь» Зубков не оказался рядом с Андреем Вознесенским или Булатом Окуджавой…
Был 1973 год. Время зависало, застой вот-вот готов был раскрыть свой гнилостный рот – в 1974-м начнут сажать, шельмовать, высылать «неправильных», не «наших» людей…
Теперь Игорь Кваша играет Сталина – мастерски, без нажима на общеизвестные штампы. Без затяжных, многозначительных пауз, добавив лишь легкий акцент. Играет без ожесточенной разоблачительности, играет самое сложное – заурядность, обыкновенную дрянь рода человеческого. Дрянь, возомнившую себя богом. Дрянь трусливую, жестокую, жадную до жизни, похотливую и даже отчасти сентиментальную.
Но любви он не знал – ни к матери, ни к женщине. Поэтому так хочется ему, пока не закроется небо, поймать за хвост ускользающую жизнь, почувствовать себя Ромео, узнать любовь Женщины – он даже готов обвенчаться с ней.
И будет на сцене обряд венчания, как положено с «патером Лоренцо» – настоятелем церкви Евлампием (Владислав Федченко), посаженными отцом – евреем-портным (Валерий Шальных) и матерью – случайной цыганкой из хора. Только станет это обручение праздником сатаны и ведьмы…

Петр КУЗЬМЕНКО
«Вечерняя Москва» 25 апреля 2005 года