ДУША «СОВРЕМЕННИКА»

Сегодня у народной артистки СССР, художественного руководителя самого современного в стране театра Галины Волчек юбилей, который она отметит в кругу своих единомышленников и друзей.

Этот коллектив она создавала вместе со своими соратниками в годы «оттепели» в середине 50-х годов. А когда некоторые сподвижники уходили в другие места, она не просто оставалась, а брала на себя всю ответственность за молодой театр и боролась за него, не щадя сил, отражая нападки критиков и пропуская мимо ушей колкости профессионалов. По сути, Галина Борисовна сделала из своего театра творческую лабораторию для начинающих режиссеров. Отсюда стартовали и Валерий Фокин, и Иосиф Райхельгауз, и значительно позже – Нина Чусова, Кирилл Серебренников, документальный фильм которого «Галина Волчек. Коллекция» будет показан 19 декабря в 21час 30 минут на канале «Культура». Сегодня невозможно Галину Борисовну представить без молодых коллег. Да, на ее счету 30 постановок, но время не стоит на месте и должен происходить обмен между классиками и дебютантами, только в этом случае театр будет двигаться вперед и оставаться живым. Три года назад на небосклоне «Современника» появилась режиссер Екатерина Половцева, выпускница курса Сергея Женовача РАТИ, которую Волчек сразу же взяла в штат, потому что увидела в этой одаренной девушке перспективного постановщика. Мы встретились с Екатериной, когда в репетиционном зале шла подготовка юбилейного вечера, а сама она после репетиций «Золушки» – завтра улетала по делам.

– Насколько я знаю, Галина Борисовна, не раздумывая, взяла вас в штат, даже без испытательного срока.

– Да, это произошло в 2009 году после спектакля «Хорошенькая» на Другой сцене.

– Долгое время режиссерская профессия считалась не женской. Тем не менее Галина Борисовна была одной из первых, которая закрепила за собой статус известного режиссера русской сцены. Скажите, какие профессиональные и человеческие качества позволяют ей удерживать призовое место?

– Она вообще уникальный человек. Кроме того – каждый режиссер должен обладать такими качествами, которые редко сочетаются в одном человеке: быть волевым, целеустремленным, и в то же время идти на компромиссы. Любить людей, тех же артистов, и одновременно требовать от них безграничной самоотдачи, терпеть и быть нетерпимым к каким-то главным вещам, видеть целое и уметь помогать каждому. Все это есть у Галины Борисовны, а самое главное – огромная душа, без чего никогда не поставишь настоящий спектакль, потому что при всей его технической оснащенности, если ты не чувствуешь мир каким-то особым образом, – то ничего не получится.

– Но ведь Галина Борисовна тоже человек, и у нее, наверное, бывает плохое настроение, неважно себя чувствует. Она это умеет скрывать?

– Абсолютно. Это то, чему можно учиться у нее вечно. Ты даже знаешь, что ей плохо, но это никто никогда не поймет. Настолько она умеет держаться, настолько сильный в этом смысле человек. При этом она обворожительная женщина, которая умеет себя подать, выглядеть так, что никаких вопросов по поводу ее здоровья не возникает. Это тоже большой дар. При необыкновенной силе воли в ней есть и мягкость, понимание. Мне не нравится, когда ее называют «Железной леди», она вовсе не железная, но леди.

– Она помогала в ваших спектаклях? Как-то вмешивалась в них?

– Да, помогала, скорее поддерживала. Оказывала доверие, то есть даже когда видела, что я ошибаюсь, – позволяла ошибаться, чтобы я смогла понять свои ошибки. Когда ты чувствуешь, что в тебя верят, несмотря ни на что, то крылья вырастают. Поэтому она для меня дорогой человек.

– Вы, как молодой режиссер, работая над таким сложным спектаклем, как «Осенняя соната» с ведущими мастерами театра, конечно же, испытывали определенные трудности и, наверное, не всегда понимали друг друга. В случае какого-то напряжения обращались к Галине Борисовне или нет?

– Нет, не обращалась. Вообще-то я стараюсь ее не тревожить, не плакаться на плече, тем более жаловаться. То, что Галина Борисовна смогла решить – она решила, причем так деликатно и тонко, что никто ничего не заметил. Честно говоря, у нас не было конфликтов, возникали какие-то острые углы, которые надо было сгладить.

– Галина Борисовна постоянно говорит, что для нее важен театр-дом. А каков дом «Современника», на ваш взгляд?

– По-моему, Галина Борисовна под словом «дом» подразумевает отношение к работе, чтобы у каждого человека складывалось ощущение, как к чему-то близкому и родному. Когда ты работаешь на какого-то дядю, то плевать, что будет потом. А когда делаешь для себя, для своего ребенка, родителей, в том числе для своего дома-театра, то это совсем другое, и ты прикладываешь все усилия, чтобы дело развивалось.

– А как ей удается сохранять атмосферу семейственности в «Современнике»?

– Прежде всего, своим душевным подключением и своим примером. Видя, как Галина Борисовна живет, сколько сил и времени тратит на театр, конечно, она делает выбор между своей жизнью и жизнью театра. Выходных у нее не бывает и свободной минутки тоже не бывает, чтобы подумать о себе.

– Итак, к своему юбилею Галина Борисовна поставила «Игру в джин» с Лией Ахеджаковой и Валентином Гафтом. Вы, конечно, видели спектакль и можете сказать, почему он так цепляет зрителя.

– Для меня – это в первую очередь великолепная работа с артистами. Она умеет так репетировать, что они открывают в себе то, о чем и не подозревали. При этом удивительное чувство вкуса, художественности, красоты, даже не в очень красивых вещах. К тому же Галина Борисовна умеет попасть в душу и вывернуть ее наизнанку.

– И она тот режиссер, который не боится конкуренции с молодыми. Наоборот, приглашает их в театр и выращивает из них мастеров.

– В принципе Галина Борисовна тот человек, который любит рисковать, экспериментировать. Ей постоянно нужны движение и воздух. Внутренне, она очень подвижна, и поэтому обмен с молодыми для нее очень важен. При встрече мы обсуждаем разные вещи, не только то, что касается работы.

– А во взглядах на современную жизнь вы с ней сходитесь?

– Я абсолютно точно знаю, в чем мы с ней совпадаем, это в отношении к разобщенности людей. Если раньше люди представляли объединенное целое и жили во имя какой-то идеи, то сейчас происходит нечто страшное и даже невыносимое порой. Люди настолько закрыты, настолько поглощены собой, что могут равнодушно пройти мимо упавшего на улице человека. Посмотрите, как они сегодня дружат: сидят у себя дома в Интернете и общаются с другими виртуально, не получая истинного общения. Спросите шестнадцатилетнего подростка: собираются ли они где-то на кухне с гитарами? Да, он будет смеяться тебе в лицо. Вот эта проблема эгоизма, выстраивания жизни под себя, очень волнует Галину Борисовну.

– То есть у людей нет будущего при таком отторжении?

– Наверное. Может быть, поэтому она и выбрала «Игру в джин», когда у пожилого человека уже ничего нет и ничего не будет и впереди только смерть, но осталась игра, которая словно наркотик спасает его от одиночества и надвигающейся смерти.

– Выходит, театральный мир – иллюзорный мир? Однажды Лев Дуров мне сказал: «Я потому так долго живу, что театр позволяет уходить в другой мир, и в нем я спасаюсь от нынешней страшной действительности».

– Можно спасаться, а можно и спорить. Можно предлагать людям жить по-другому, обращать внимание на какие-то важные вещи, а можно обличать людей и жизнь, со всеми ее пороками и ужасами.

– Но ведь Галина Борисовна очень бережно относится к авторам, тем более классикам. Для нее главное, это проникнуть в их мир и потом показать его.

– Да, это и есть самое интересное. Это то, что спасает режиссера в самые трудные моменты. Хороший автор всегда очень много дает и режиссеру, и артистам. Это бездонный источник энергии.

– Скажите, что бы вы могли пожелать Галине Борисовне?

– Я хочу ей пожелать отдачи, чтобы она всегда чувствовала, насколько она ценна для всех, любима и необходима. Она-то – душа театра, которая всех вдохновляет и держит.