А.П.Чехов

ТРИ СЕСТРЫ

Версия для печати

Очевидные сходства и различия

В «Современнике» сыграли премьеру «Трех сестер»

СУДИТЬ о спектакле «Три сестры» в постановке Галины Волчек по премьере, которую сыграли во вторник в «Современнике», невозможно. Судить строго – вовсе нельзя. Из-за пробок в центре Москвы к семи часам, когда обычно в театрах звучит третий звонок, половина партера – та самая, где обычно садятся приглашенные и наиболее состоятельная публика, была пуста более чем наполовину. Извиняясь перед зрителями, дважды откладывали начало. Знаменитая невозможность уехать в Москву в этот раз была разыграна почти буквально и не по воле театра: добраться до «Современника» не могли те, кто понадеялся на личный или общественный наземный транспорт.

Первый акт из-за этого был, конечно, нервнее, напряженнее. Очевидно, что эти новые свойства расходились с режиссерским замыслом, которому нужны и нерв, и напряжение, однако же иной природы. И все же, как писал поэт, все же, все же... Значительность замысла не потерялась в воплощении, как случается. Оставим за скобками вопрос, являются ли новые «Три сестры» частичным авторским повторением или – в значительной степени. Сходство – в основном касающееся «материальной части» спектакля – налицо. Иные – актеры. Иное – время. Иные – эмоциональные «попадания» и созвучия.

Здесь есть пространство для рассуждений: правильно ли называть постановщиком спектакля, который вышел много после смерти основателей Художественного театра, тех самых основателей – Станиславского или Немировича-Данченко? Имеет ли право театр писать, что режиссер спектакля – такой-то, если выпуск спектакля происходил уже в его отсутствие? И должен ли режиссер, который повторяет какие-то черты своего собственного рисунка в работе с иными актерами лукавить и называть это старым спектаклем?

Возвращаясь к конкретным «Трем сестрам»: повторения очевидны. Но не менее разительны и отличия. Другие – нерв и переживание постановщика, прорывающиеся в интонациях то Тузенбаха, то Соленого, то Маши, то Ольги, то Ирины... Но, как часто это бывало, главные открытия спектакля «Современника» касаются актеров. В «Трех сестрах» Волчек выводит на сцену не одного-двух, а целое поколение молодых. В каком-то смысле спектакль может рассматриваться как апология поколения МТВ. Умеющего, как выясняется, не только кричать, но и разговаривать шепотом. Одна из самых сильных сцен – пока, правда, по замыслу – шепот Вершинина в третьем чеховском акте. Мечтающего шепотом, то ли боясь разбудить Кулыгина и Тузенбаха, то ли спугнуть дорогих ему призраков.

Говорят, что Хаматова, успевшая влюбить в себя всех своих кино– и театральных зрителей, ничего кроме МТВ и не смотрит. Что Сашу Пряникова знает лучше, чем Киселева или Сванидзе. Так говорят. В «Трех сестрах» видно другое. Не переставая быть современной (современный стремительный ритм, современное звучание – в конкретном смысле голосоведения – достоинства и несомненные свойства премьеры), сегодняшней, ее игра по-настоящему драматична. После «Трех товарищей» не раз отмечалось, что в самые драматические и трагические моменты режиссер как бы прикрывала актрису. Казалось, что она сумеет сыграть и драму Пат, и ее трагедию. Но на сцене заявлена была лишь возможность. В «Трех сестрах» в роли Ирины к ее всегдашней естественности, что называется, «попаданию» в тип, когда нельзя разделить, где сама она, а где героиня, добавляются немалые возможности драматической актрисы. Вернее, они наконец реализованы. Чулпан Хаматова в очередной раз подтверждает право громко зваться лидером поколения (саму ее вроде бы эти громкие слова не слишком волнуют).

Три замечательные актрисы играют трех сестер. Машу – Ирина Сенотова, до того, кажется, немало, но и «незнаменито» работавшая в Театре имени Маяковского. Ольгу – Ольга Дроздова, ставшая не меньшим открытием. Известная по многочисленным телевизионным и театральным легкомысленным героиням, в «Трех сестрах» Дроздова играет Ольгу, гимназическую чиновницу, старую деву, чья неизменная сдержанность, «застегнутость на все пуговицы» имеет, как говорится, основания. Есть, что скрывать, внутри бушуют страсти, готовность выйти уже за первого встречного. Но все бурление так и остается внутри, внешне проявляется лишь в редких стремительных и «не защищенных» взглядах.

Главные мужские роли пока лишь намечены, об удачах можно говорить в связи с игрой Михаила Ефремова и Ивана Волкова. Ефремов играет Соленого, Волков – Андрея Прозорова. У обоих персонажей судьбы, сложившиеся «невпопад», в резких выпадах: у одного, в мягком прозябании, постепенном уходе «под воду» – у другого.

Следующий спектакль сыграют 11 февраля. Остается надеяться, что снег в центре к воскресенью успеют убрать, а новых снегопадов не случится. К тому же в воскресенье в Москве на дорогах свободнее. И мы обещаем вернуться к рассказу о «Трех сестрах».

Григорий Заславский
Независимая газета, 8 февраля 2001 года