Олег Богаев, Кирилл Серебренников

АНТОНИЙ&КЛЕОПАТРА. ВЕРСИЯ

Антоша и Клепа

Шекспировская трагедия в версии Кирилла Серебренникова

Спектакль Театра Современник называется "Антоний & Клеопатра. Версия". Пьесу по одноименной трагедии Уильяма Шекспира написали драматург Олег Богаев и режиссер Кирилл Серебренников. Как ни нелепо выглядит в программе формулировка "пьеса по трагедии" (то есть пьеса по пьесе), но это бывает, когда хочется пофантазировать на классическую тему, или актуализировать классический текст, или сделать одновременно и то и другое. "Версия" - тоже, в общем, звучит нелепо. Любая постановка известной пьесы, даже самая кондово традиционная, есть версия. Но поскольку в Шекспира вторглись Богаев и Серебренников, тут уж точно некий вариант, и с этим не поспоришь.
В некоторой степени неточной является и содержащаяся в программке информация о том, что "это первое в жизни Кирилла Серебренникова обращение к Шекспиру". А как же спектакль МХТ "Изображая жертву" где авторы, братья Пресняковы, вместе с тем же режиссером играют с сюжетом "Гамлета"? Нужно, конечно, сказать, что там речь идет о чистой парафразе, а в "Антонии и Клеопатре" оригинал все же как бы сохранен, только слегка сокращен, подправлен, кое-что переписано другим языком и т.д. Черт его знает, можно ли это считать "обращением к Шекспиру"?
Когда дело происходит в Египте, где, как известно, царствует Клеопатра, то в спектакле возникает мир взрывоопасного мусульманского Востока, некие арабские территории, в сознании россиянина смыкающиеся с чеченскими. В общем, европеец Антоний и восточная женщина-мусульманка Клеопатра должны олицетворять собой не только страстную любовь сильных личностей, но и сшибку полярных менталитетов. Для вящей убедительности более или менее шекспировские сцены отбиваются звучащими в динамик уроками тюркского наречия. Идут они от простого к сложному, от безличного - к несущему некий драматический смысл. То есть сначала мы разучиваем фразы типа "добрый день" а потом доходим до "я потерял(а) свою(его) жену(мужа)".
В "Европе" - скучно, один какой-то офис, мужики в пиджаках, неоновые лампы. В "Египте" картинки - интереснее. Художник Николай Симонов изобразил тут и высокое синее небо, и мрачные стены (явно горского происхождения), и некие выгородки, напоминающие окоп или бункер. Мужчины, как нетрудно догадаться, ходят в камуфляжной форме, а женщины (за исключением римлянки Октавии) - в шароварах, платках, ближе к финалу и вовсе в шахидских тряпках. А что? Война идет, понятное дело.
Вот только не надо спрашивать, что это за война и кто с кем воюет. Ну то есть у Шекспира, черпавшего сюжет у древних историков, ясно было, что за война: убит диктатор Юлий Цезарь, есть его одноименный наследник, есть триумвират полководцев, идет борьба за территории Римской империи, и Египет вместе с его царицей Клеопатрой - тоже в поле имперских интересов. Но в "версии" все эти дела мимоходом пробалтываются в диалогах. Вылущить исторический сюжет невозможно, да и совершенно ни к чему. А если кто вздумает возмущаться искажением классической трагедии, то делать этого ох не советую - попадете в глупейшее положение.
Предлагаю другой ход - давайте изъясняться назывными предложениями. Наподобие того русско-тюрского разговорника, который озвучивается со сцены. Вот тогда есть шанс все расставить по своим местам.
Итак, мы - современные люди, и война, увы, сопровождает нас по жизни. Выглядит она (по телевизору) примерно так: горы, камуфляж, небритые восточные физиономии, женщины в черных платках, автоматы, кровавые тряпки...
Кто скажет, что мы этого не видели? Никто. Кто может утверждать, что при очередной информации четко уяснил себе расстановку сил, действующих лиц и подоплеки? Никто. Поехали дальше.
Мы - современные люди, и жизнь в мегаполисах стерла наш облик и наши природные инстинкты. Клерки, даже высокопоставленные, уныло похожи друг на друга: пиджаки, кейсы, оргстекло, бесцветные интонации, фальшиво-искренние речи по случаю... Знакомо? Поехали дальше.
Армейские люди изъясняются грубо, даже иной раз в прямом эфире.
Поэтому фраза"... И всех за яйца вас подвешу" в устах римского полководца не должна коробить. А то, что облечена в ямбы, - даже забавно.
Спектакль Кирилла Серебренникова изготовлен способом коллажа, который составлен из осколков замусоренного телевидением современного сознания. Это уже совсем не напоминает шекспировского волшебника Просперо, сидящего на руинах шедевров, созданных человечеством. Тут приходит на ум, скорее, ребенок, попавший на гигантскую свалку и вынужденный играть со всем, что попадается под руку. Серебренников играть умеет, а содержание пазлов, видимо, не имеет для него существенного значения. Отрывок военного телерепортажа, казарменная байка, уличная сцена, цитата из спектакля другого режиссера, снимок из глянцевого журнала, капустная хохма приятеля, кусок из пушкинских "Египетских ночей" песенка дворового менестреля, сцена из пьесы Уильяма Шекспира "Антоний и Клеопатра" - все в хозяйстве сгодится.
Коллажное сознание - это и вправду современно. И в остроумно прилепленных друг к другу частицах, в их логике и случайной взаимосвязи бывает интересно разбираться.
Да и вообще - интересно смотреть картинки. Правда, недолго, не сильно напрягаясь. Когда у прорицателя - С.Епишева (странное лысое существо явно пришло к нам из спектаклей Владимира Мирзоева) обнаруживается фаллос длиною в метр, это, право, забавно. Когда Помпей - Артур Смольянинов появляется на экране в облике небритого полевого командира и торгуется с Цезарем - Иваном Стебуновым за южно-итальянские территории, это ну прямо очень жизненно. Когда Клеопатра - Чулпан Хаматова и ее наперсница - Таисия Михолап морочат голову римским "воинам-миротворцам" лепечут по-восточному без остановки и тычут в лицо фотографии близких - это, нет слов, выхвачено из чего-то очень знакомого.
Когда живой квартет духовиков выводит прямо на сцене медитативные рулады (композитор Александр Маноцков написал и впрямь хорошую музыку), это как-то завораживает, тем более что в спектаклях англичанина Деклана Доннеллана это уже было и тоже завораживало.
В общем, есть на что посмотреть, интересные картинки попадаются. И за пьесу Шекспира не обидно - не про то речь. А про что? Затрудняюсь ответить.
Однако вот за Чулпан Хаматову и Сергея Шакурова, играющих Клеопатру и Антония, все-таки обидно. Потому что играют они совсем не интересно. Большие актеры, взятые на большие роли, ни на шаг не отходят от собственных штампов. Легендарному Сирано нашего театра, очевидному герою-любовнику с большим стажем С. Шакурову доводится в спектакле Кирилла Серебренникова сливаться в объятиях, шумно дышать и громко кричать. А гибкая, как кошка, Чулпан Хаматова здесь - опять "плохая девочка" чуть подросшая нимфетка. Да и играть собственное восточное происхождение ей тоже уже приходилось, и в картине "Лунный папа" у нее это получалось не в пример талантливее.
Странно, не правда ли? Спектакль называется "Антоний и Клеопатра" заглавные роли поручены кому надо (в выборе актеров Серебренников вообще редко ошибается). А результат не только не открыл в них новых возможностей, но израсходовал примерно два кубических сантиметра уже имеющихся.
Впрочем, тут рассуждения заходят в явный тупик, говорят, большие актеры способны играть даже не роль, а судьбу. Но это - в случае, если им предложена, как минимум, все же роль. Однако в "версии" Театра Современник и Хаматова, и Шакуров всего лишь играются в пазлы. Жили были дядя Антоша и девочка Клепа. И полюбили они друг друга. Но бог знает что из этого вышло.

Наталия Каминская

Культура, 5 октября 2006 года