Теннесси Уильямс

СЛАДКОГОЛОСАЯ ПТИЦА ЮНОСТИ

Версия для печати

НОВЫЕ СОВРЕМЕННИКИ

В театре Галины Волчек прошли две премьеры молодых режиссеров

Вслед за "Сладкоголосой птицей юности" в постановке Кирилла Серебренникова "Современник" выпустил спектакль под названием "Мамапапасынсобака", пригласив режиссером энергичную Нину Чусову (сделавшую осенью антрепризный проект "Имаго"). Обе премьеры вроде бы говорят о том, что в театре п/р Галины Волчек всерьез задумались о новом имидже. Что большие московские сцены начинают признавать смену режиссерских поколений и делать ставку на модернизацию театрального производства.

Самая порывистая и субъективная из российских театральных премий - "Чайка" - уже успела отметить "Сладкоголосую птицу юности" статуэтками в двух номинациях. Марину Неелову и Юрия Колокольникова наградили как лучший дуэт (номинация называлась "Двойной удар"). Режиссеру вручили приз с пафосной формулировкой "Сделай шаг".

Серебренников первым в новом русском театре догадался сделать современность фирменным знаком и персональной trade mark. В прошлом году он стал едва ли не самым востребованным из московских режиссеров, выпустив три премьеры на разных сценах: "Откровенные полароидные снимки" Равенхилла в Театре им. Пушкина (номинированные на "Золотую маску"), "Терроризм" братьев Пресняковых в МХАТе и нынешний спектакль в "Современнике", в котором формально отступил от собственных деклараций (ставить только новые пьесы) и взялся за классику - Теннеси Уильямса.

Это, впрочем, прежде не слыханный в Москве Уильямс: на премьере публика, помнившая пьесу по давнему спектаклю с Ангелиной Степановой, ахала, услышав слово "гашиш" или "аборт" - в старом переводе Виталия Вульфа все было более чем целомудренно. В программке нового спектакля переводчик не указан, зато прологи к каждому действию написала Нина Садур. В этих интермедиях на сцену выходят три комические старухи с гигантскими бутафорскими бюстами и задами - карикатурные богини судьбы: очень доходчивый символизм. Дальше - больше: если в пьесе Уильямса действие происходит в дорогом отеле, то в спектакле "Современника" сюжет о стареющей кинозвезде Александре дель Лаго и жиголо Чансе Уэйне, привозящем ее в город своей юности, где вот-вот выдадут замуж его настоящую любовь, разыгрывается в доме престарелых. Обыватели, гуляющие по сцене среди авангардистских декораций Николая Симонова, выглядят не просто жлобами, но почти что зомби, а их финальная расправа над Чансом Уэйном - каким-то сатанинским ритуалом: хороводы с серпами в руках - не сказать, чтобы умно, зато ох как наглядно. Подобный метафоризм вкупе со сценической физкультурой, аранжированной хореографом Альбертом Альбертом, и есть, по сути, победный постановочный стиль нового фаворита столичной сцены, хотя в иные моменты "Сладкоголосой птицы юности" нельзя не оценить красоту режиссерских решений, в иные же на язык просится что-нибудь вроде: "Новый Виктюк явился".

Удача Серебренникова в том, что этот стиль оказался универсален: он с равным успехом работает и в экспериментальном Центре драматургии и режиссуры, и на большой сцене популярного театра - с большой звездой в главной роли.

Точнее, сразу в двух ролях: Марина Неелова играет не только эксцентричную Александру дель Лаго, но и юношескую любовь Чанса Уэйна - прежде срока постаревшую Хэвенли. Описывать, как играет, - занятие неблагодарное: актерская свобода возведена здесь в превосходную степень - в том смысле, что Неелова, абсолютно доверяя режиссеру, не боится ничего - и потому восхищает ежеминутно. Если искать, с чем сравнить эту роскошную роль, то так сыграли гранд-дамы французского кино в фильме Франсуа Озона "8 женщин".

В этой ситуации от партнера по сцене требуется, кажется, одно - не робеть. Так что причины аплодисментов, адресованных Юрию Колокольникову за роль Чанса Уэйна, перечислить легко - их ровно три: он высок, белокур и не боится Марины Нееловой. Это, понятно, никакой не "двойной удар", но заведомый и очевидный театральный мезальянс: Неелова в спектакле Серебренникова переигрывает любых партнеров, даже спрятавшись в чемодан.

Иначе говоря, в "Сладкоголосой птице юности" режиссеру со славой радикала лучше всего удался традиционнейший жанр: актерский бенефис. (В этом смысле, кстати, логично, что, воспользовавшись спонсорством Росбанка, "Современник" установил на спектакль самые демократичные билетные цены.) "Мамапапасынсобака" сыграна на том поле, с которого временно отступил Серебренников, - это новая драма. Впрочем, далекая от радикальности и плоская, как школьная доска. В пьесе сербской сочинительницы Биляны Срблянович четыре персонажа; все четверо - дети, заигравшиеся во взрослых: "мама", "папа", "сын" и "собака" - их роли в этой игре. Надо ли объяснять, что дети тащат в свою песочницу всю ту гадость взрослых семейных отношений, которую видят вокруг. Что всю дорогу это должно быть смешно, а в финале трагично - т. е. дети плачут и просят: "Мама, папа, не умирайте" (или что-то другое, но столь же душераздирающее). Не только мысль, но и сюжет исчерпывается примерно на десятой минуте. Дальше драматург только тянет резину и заводит свою волынку по новой; сказать Биляне Срблянович совершенно нечего.

Режиссера Нину Чусову это ничуть не смущает. Ей интересна сугубо формальная задача: выстроить на сцене странный детский мир, в котором взрослые сыграют детей, которые играют во взрослых. Декорация спектакля - детская площадка с горкой и песочницей - собрана словно бы из гигантского конструктора. В углу стоит экран, на котором временами показывают какую-то забавную анимацию. В таком же легкомысленном духе исполнена музыка Олега Кострова из группы "Нож для фрау Мюллер". В общем и целом все придумано и сделано грамотно и довольно мило.

Хорошо и то, что Нине Чусовой почти удалось избежать всех тех интонаций, которые делают совершенно невыносимыми спектакли, где взрослые изображают детей: никто особенно не сюсюкает и не говорит буратиньим голосом - при том, что четыре актрисы (Ольга Дроздова, Галина Петрова, Чулпан Хаматова и Полина Рашкина) одеты кто в детсадовские платья, кто в штаны на лямках. Органичней всех выглядит Чулпан Хаматова, которой приделали смешные уши и предложили сыграть пацана лет 10, а в "семейном" распределении ролей - "сына". Все это, однако, не спасает от страшной скуки, потому что играть ни Хаматовой, ни остальным актрисам все равно нечего - в результате полтора часа спектакля тянутся так же мучительно долго, как поставленные на той же сцене "Три товарища" или "Три сестры".

Олег ЗИНЦОВ

"Ведомости", 14 января 2003