А.Н.Островский

ГРОЗА

Президент блеснул в темном царстве

На премьере "Грозы" Островского в "Современнике"

На Чистопрудном бульваре кучковались омоновцы. Перед входом в театр "Современник" наблюдалось столпотворение: всех зрителей медленно продавливали через две магнитные рамки в дверях. Премьеры этого театра – традиционное место встречи не только культурных, но и политических ньюсмейкеров. Однако было ясно, что ради Аркадия Вольского и Павла Бородина, не говоря уже о Владимире Спивакове и Олеге Янковском, такого шороху никто наводить бы ни стал. "Путин, Путин приедет",– доверительным громким шепотом сообщала гардеробщища каждому, кто протягивал ей пальто. Хотя и без нее все уже было ясно.

Последний раз я встречался с главой государства в этом театре восемь лет назад. Накануне вторых своих президентских выборов Борис Ельцин приехал сюда на антитоталитарный "Крутой маршрут". Тогда все было очень скромно, никакого особого шмона на входе, свободная продажа билетов, а президент перед началом ходил в сопровождении ведущих актеров по фойе и чуть ли не ручкался с простыми зрителями. Эх, давно это было! Президент Путин с супругой и Галиной Волчек заняли места в боковой ложе бельэтажа (далеко не самые удобные места в этом зале) когда уже погас свет. Перед вторым действием гости заняли места еще на свету, и это дало возможность господину Путину насладиться бурными аплодисментами своих подданных.

Президент, судя по всему, в последнее время увлекся Островским. Совсем недавно он смотрел "Последнюю жертву" во МХАТе, теперь вот выбрал для воскресного культпохода "Грозу". Интересный все-таки человек наш президент, взвешенный. Только что почему-то назначил своим советником по культуре заведующего режуправлением Мариинского театра Юрия Лаптева, человека резко консервативных, монархически-охранительных взглядов. Но зато сразу после этого отправился на заведомо спорный спектакль молодого, неноменклатурного режиссера Нины Чусовой, от которой никак нельзя было ожидать чинного традиционализма.

Госпожа Чусова – режиссер-баламут. Она не станет разбираться в подтекстах, не потерпит вкусных, спокойных диалогов и поступательного развития режиссерского сюжета. Вот и великую пьесу Островского "Гроза" она отчаянно и безоглядно взбаламутила, кое-что вычеркнув и кое-что добавив. К премьере в новом спектакле-коктейле кое-где уже нашлись осмысленные центры, и кристаллики замысла постепенно растут на них, но в остальном зрелище пока представляет собой взвесь приемов и трюков, сквозь которую трудно разглядеть единый замысел.

Смыслообразующими должны были стать неожиданные назначения на роли героинь, чьи имена стали нарицательными для школьников. Катерину сыграла Чулпан Хаматова, а Кабаниху – Елена Яковлева. Первая играет кудрявое неуправляемое существо, угловатое и отвязное. "Почему люди не летают?" – злобно выкрикивает девушка-подросток после того, как спотыкается и падает с лестницы. Потом, в конце спектакля, знаменитую фразу вдруг с чувством повторит Кабаниха. Видимо, в Катерининой свекрови когда-то умерла такая же, как теперь у девушки, невесть откуда взявшаяся страсть. Кабаниха, видимо, задумана как "бывшая Катерина", сломавшая себя ради семьи и превратившаяся в комическую святошу, в которой нет-нет, да и проявится бывшая вертлявая хулиганка. Непроста эта Кабаниха: устраивает домашний спектакль с фрагментами из пьесы Островского "Снегурочка", и "постановка" эта оказывается чем-то вроде Гамлетовой "Мышеловки", потому что именно после нее Катерина признается в грехе. Финальная сцена двух женщин пока, кажется, лучшая в спектакле, хотя смотреть на обеих хочется в течение всего вечера, особенно на госпожу Хаматову: все-таки это актриса такой органики и такого дарования, что всегда интересна и притягивает внимание, даже если задачи, поставленные ей, не очень увлекательны и не до конца прояснены.

С городом Калиновым получилось тоже невнятно. У Островского характеры так грандиозно прописаны и среда так много значит, что отмахнуться от них просто так невозможно. Но госпожа Чусова решила просто: мужики калиновские как на подбор дрянь. Муж Катерины Тихон, равно как и возлюбленный Борис,– пустые места; купец Дикой – просто псих; Кудряш – только на словах герой, а вообще-то последний трус (Дмитрий Жамойда маленькой ролью выигрывает у всей остальной мужской команды спектакля); механик-самоучка Кулигин разговаривает, как Верка Сердючка, и грязно пристает то к одному мужчине, то к другому. Да и нет никакого Калинова: известный архитектор Александр Бродский, дебютировавший в сценографии, придумал для Островского серый четырехэтажный двор с лесенками-галереями, похожий на стройплощадку. Кстати, именно пространственное и световое решение делает запоминающимися две сцены спектакля – финалы первого и второго действий.

Грехопадение Катерины случается в голубятне. Голуби у Нины Чусовой постоянно воркуют в нескольких клетках под колосниками, и в самую большую из них поднимается героиня с любовником. Это значит: страсть как клетка. В разгар эротического танца в мрачных стенках резко распахиваются окна, а в них трепыхаются белые занавески, похожие на птичек. А в конце, вместо того чтобы броситься в Волгу – какая в этом спектакле может быть Волга? – Катерина на фоне прояснившегося после непрерывного дождя задника-неба упорно карабкается по веревочной лестнице, уходящей в невидимую высь. Это значит: она спаслась и вырвалась из клетки. Или это значит что-нибудь другое? Надо бы пойти на спектакль еще раз. Но вот президент Путин, по свидетельству ИТАР-ТАСС, "назвал постановку глубокой и истинно русской". Хоть будем теперь знать, что эти определения подразумевают.

Роман ДОЛЖАНСКИЙ
«Коммерсант», 20 апреля 2004