М.Е.Салтыков-Щедрин

БАЛАЛАЙКИН и Кº

Версия для печати

Краткие отзывы прессы на спектакль.

«Игорь Кваша и Валентин Гафт, можно сказать, на грани клоунской эксцентрики показывают механику умерщвления мыслительного рефлекса у своих героев, естественного отмирания "клеток совести". Удивительно интересно наблюдать, как мучительно они поначалу внутренне ломают себя, ловят друг друга на каждом неосторожно сказанном слове. Как заискивают перед полицейским, проигрывая ему в карты, с каким трепетом, взявшись за руки, идут на "промывку мозгов" к всесильному Ивану Тимофеевичу (Валентин Смирнитский), а потом прыгают до потолка, радуясь, что обвели вокруг пальца стража порядка.

Интересная все-таки история произошла с этим спектаклем в "Современнике". Исполнители главных ролей Игорь Кваша и Валентин Гафт спустя много лет встали за режиссерский пульт и, сохраняя товстоноговский рисунок всей постановки и каждой роли в отдельности, решили пройти этот путь вторично. И произошло чудо: они сумели доказать, что если режиссе?? "растворяется" в своих артистах, то потом они могут вернуть его детище к жизни. А еще говорят, что в одну реку войти дважды нельзя... Оказывается, можно, и даже очень».

«Труд», 24 ноября 2001 года, Любовь Лебедина

«Бывает, сидя на спектакле, входишь в него очень не сразу (бывает, не входишь вовсе, но это уже другая история). Здесь самое первое появление (явление!) Игоря Кваши, играющего Рассказчика, великолепно! Оно уже - театр. Тот Театр «Современник», что был нам когда-то дан, дарован, который мы не придумали себе, не нафантазировали «от бедности духовной жизни», который существовал реально, а потом долгие годы тлел, таился в глубинах нашей памяти, нашего подсознания и вот теперь нежданно возник вновь. Тот Театр, где открытая публицистичность всегда бывала преображенной высокой художественностью, где сатира, памфлетность, гротеск нисколько не отменяли тонкого психологизма, где - в лучших проявлениях! - все это преображалось восхитительной театральной игрой. Так вот, хотите верьте, хотите нет, но именно сейчас, на восстановленном спустя почти тридцать лет спектакле, это случилось. Случился спектакль, что мог случиться только в «Современнике», и нигде больше. Спектакль, где артисты откровенно обращаются в зал - и это нормально, где открыто «обличают» -и это не выглядит допотопным, старомодным, не кажется неким анахронизмом, напротив! Смею предположить, что этот великий текст тогда, в том далеком, полузабытом уже 1973 году не звучал так, как звучит он сегодня!»

«Литературная газета», № 28, 2001 год, Юрий Фридштейн

«Разыгранная история вкратце такова: некто Рассказчик встречает на Невском ни больше, ни меньше как Павла Степановича Молчалина, и тот объясняет ему, что сейчас такое время, когда нужно «погодить». Рассказчик начинает «годить» на пару со своим приятелем Глумовым, и процесс этот заканчивается так, как и следовало ожидать: друзья заводят тесное знакомство с квартальным надзирателем, а Глумов даже оказывается на содержании у содержанки. Раньше играли на фоне серого холста с изображением российских самодержцев, теперь — в нейтральных зеленых сукнах, раньше в роли Балалайкина блистал молодой Олег Табаков, теперь его играет тоже молодой Илья Древнов, и только исполнители ролей Рассказчика и Глумова остались прежними — Игорь Кваша и Валентин Гафт, — хотя и постарели почти на тридцать лет. Самое же главное, что изменилась эпоха: интеллигенцию нынче можно обвинить в чем угодно, но только не в стремлении «годить». Временами ее гражданская активность просто пугает. Молодым же и вовсе непонятно, о чем речь: они не то что на кухне — на всю страну «за стеклом» говорят, что в голову взбредет, а лучше бы, право, погодили».

«Московские новости», №50, 11-17 декабря 2001 года, Нина Агишева

«В те застойные семидесятые «Балалайкин и К°» буквально взорвал Москву. О спектакле говорили даже те, кто не больше раза в году бывал в театре. Каждая произнесенная на сцене фраза вызывала дружную реакцию зала. Ведь там, на сцене, люди жили в страхе перед громко сказанным словом, резким движением, пуще огня боялись квартального надзирателя и, сидя в четырех стенах собственного дома, предпочитали «годить», не высовываться до наступления лучших времен. Как все это было похоже тогда на нашу, недавних пор собственную действительность, плавно перешедшую в настоящее. Зрительный зал на «Балалайкине» видел свое отражение в зеркале сцены.

И вот, без малого тридцать лет спустя, «Современник» решил возобновить свой прежний триумфальный спектакль. Это сделали Игорь Кваша, Валентин Гафт и Александр Назаров в сценографии и костюмах Иосифа Сумбаташвили, оформлявшего постановку Г. Товстоногова. Актерский состав весь новый за исключением исполнителей трех ролей - Рассказчика, Глумова и купца Парамонова, которых играли тогда и сохранили за собой при возобновлении И. Кваша, В. Гафт и Виктор Тульчинский».

«Московская правда», 15 декабря 2001года, Наталья Балашова

«При всем при том, не переходя грани фарса, и вовлекают в игру зрителя, поддающегося их обаянию и забывающего, что на дворе другой год. Что сцена затянута не в серый холст, как было прежде, а в зеленый: для глаз приятнее, выглядит богаче — считай, актуальнее. Что жизнь стала контрастнее, в том числе и для тех, кто попал в очередную паузу истории и вынужден годить. Правда, по другим причинам. Дух от той театральной смелости 70-х сейчас уже, конечно, не захватывает. Но мораль при желании тоже вывести можно: страх сказать что-либо лишнее сменился словесным недержанием, а щедринский принцип "чего изволите" оказался вечным. И хотя бы поэтому, вернувшись к "Балалайкину", "Современник" не изменил своему названию».

«Время МН», 21 ноября 2001 года, Ирина Корнеева