Леонид Филатов
ЕЩЁ РАЗ О ГОЛОМ КОРОЛЕ
Версия для печатиВ прямом эфире радиостанции
"Эхо Москвы" актер Михаил Ефремов
Эфир ведет Ксения Ларина
К.ЛАРИНА: С добрым утром. Как тебе сегодня просыпалось?
М.ЕФРЕМОВ: Тяжеловато, потому что вчера очень поздно я лег. Вернее, рано сегодня лег, поэтому пришлось рано встать и насилие совершить над собой.
К.ЛАРИНА: Спасибо тебе большое. А повод для нашей встречи – это премьера в театре "Современник", режиссерская премьера Миши, спектакль, который называется "Еще раз о голом короле", поставлен он по пьесе Леонида Филатова, а не Евгения Шварца, как многие думают. Спектакль этот был приурочен к юбилею "Современника". 45 лет, по-моему, исполнилось театру, и когда-то, 45 лет назад начинался "Современник" в том числе и с "Голого короля" Шварца.
М.ЕФРЕМОВ: "Голый король" был поставлен в 60-м году в театре "Современник", а начинался он с пьесы "Вечно живые", которая была поставлена в 56-м.
К.ЛАРИНА: Но все равно когда мы говорим о "Современнике", без "Голого короля" тут не обойтись, это легенда этого театра, тут никуда не деться. Что осталось из "Голого короля" 60-го года в спектакле "Еще раз о голом короле"?
М.ЕФРЕМОВ: Ничего, наверно, и не осталось, и не было, наверно. Я же не видел этот спектакль.
К.ЛАРИНА: Но знаешь много наверняка.
М.ЕФРЕМОВ: Да и знаю не очень много. Я знаю только такую… Можно назвать это байкой, можно назвать это историей - когда Олег Николаевич поставил через год, по-моему, по Тендрякову, который назывался "Без креста", он совершенно не был антирелигиозным, что-то такое звучало… И был Олег Николаевич на приеме в Кремле, и поддатый какой-то то ли Хрущев, то ли Игнатов, который по идеологии и пропаганде был главным человеком, я могу ошибаться, взял отца, подвел к иерархам православной церкви и сказал: "Ну что, батюшки, вот видели у него в театре спектакль "Без креста"?" На что батюшки сказали, что "Без креста-то" мы не видели, нам сан не позволяет смотреть, а вот "Голого короля" смотрели несколько раз…. Но действительно спектакль "Голый король" прошел 30 раз подряд, и потом они поехали в Питер, и там 30 раз подряд прошел, это действительно легендарный был спектакль. Как я это понимаю, это основа эзопова языка, не основа, а наиболее яркое воплощение эзопова языка – как тогда можно было о власти говорить, что на самом деле мы имеем в виду то, а говорим это… И в этом, конечно, и мастерство актеров всех великих, которые там играли.
К.ЛАРИНА: Остались только фрагменты, которые иногда по телевизору показывались – с Евстигнеевым.
М.ЕФРЕМОВ: А это потом собрались. Уже спектакля не было, они собрались просто чтобы записать именно эти фрагменты.
К.ЛАРИНА: А спектакль "Еще раз о голом короле", наверно, не о власти. Я еще не видела спектакля, завтра надеюсь посмотреть. О любви, как написано.
М.ЕФРЕМОВ: Мы хотели о любви поставить. Но Леонид Алексеевич Филатов достаточно жесткий текст нам написал замечательный, и поэтому если бы мы ставили о власти, то было бы масло масляное, я думаю. Мы ставили о любви, потому что хотелось что-то светлое, а Леонид Алексеевич человек жесткий и всех достаточно, я имею в виду властителей, политиков и также наш многострадальный советский народ - все эти персоналии были облиты достаточно крепко и правильно. Но и хотелось поэтому делать о любви больше, потому что текст никуда не денется, он все равно будет услышан… Странно, последний раз он шел на замену, вместо "Трех сестер".
К.ЛАРИНА: И как публика? Совсем же другая наверно.
М.ЕФРЕМОВ: Да, лирическая публика, на романтический спектакль настроенная. Где-то через полчаса они начали хихикать… Один раз был целевой спектакль для врачей.
К.ЛАРИНА: Психиатров?
М.ЕФРЕМОВ: Нет, психиатров, слава богу не было, для врачей: какая-то знакомая поликлиника у театра "Современник", и врачи собрались, поддали… И они вообще не понимали, как чеховский зритель, не понимали 40 минут, что вообще на сцене происходит, что это такое, потому что там у нас замечательные, достаточно странные, но шикарные костюмы Жени Митты, не буду я говорить про декорацию, это ты увидишь и кто слышит нас, тоже увидит, а костюмы – просто отдельная песня этого спектакля, и, может быть, не сразу зрители из-за этих костюмов… Ну они достаточно хулиганские, схожи с хулиганским текстом Леонида Алексеевича, и действительно врачи сидели и минут 40 понять не могли, куда они пришли, в театр ли вообще. Но потом все равно, когда артисты победили врачей и я уже не боялся, что заменят на "Трех сестер", я думаю, и чеховского зрителя они тоже победили в конечном итоге, в конце все равно люди стали смеяться и веселиться.
К.ЛАРИНА: Назвал ты уже Женю Митту, но есть там еще один у тебя товарищ…
М.ЕФРЕМОВ: Там есть еще Никита Высоцкий. Но он режиссер, он умеет с артистами… Я очень плохо подбираю слова, формулирую мысли, плохо у меня с этим делом, у меня с энергией – вот ее по уши…
К.ЛАРИНА: То есть ты показываешь? Ты как работаешь?
М.ЕФРЕМОВ: Меня просят не показывать, и я не показываю, я кричу, говорю – что же вы такие-сякие… А Никита – рассказывает, объясняет, формулирует. Все равно дней за 5 до выпуска уже ничего не сформулируешь, и тогда я начинаю выпускать энергию, снимается крышка с моего кипящего котла. А до этого, если бы не Никитины эти объяснения и спокойные формулировки того, чего нужно делать, ничего бы не выходило, поэтому Никита Владимирович необходим мне в качестве помощника и в качестве сорежиссера во время моих каких-то театральных придумок. Это было не первый раз, мы делали уже "Мольера" с ним, мы делали "Максимилиана Столпника" с ним…
К.ЛАРИНА: "Современник –2"
М.ЕФРЕМОВ: "Современник–2" мы вместе начинали, и потом он сделал "Маленький театр", но он действительно… Такой, ты знаешь наверняка, наш друг Сережа Шкаликов покойный – вот на него Никита действовал как удав на кролика. Когда Никита начинал говорить, вдруг Шкала, такой взбалмошный достаточно человек, замирал и слушал его как кролик удава действительно, как это он интересно все формулирует, какие выводы делает неожиданные. Я так не умею, и поэтому Никитино присутствие там было необходимо, тем более что в театре "Современник" артисты все замечательные, и это видно, что замечательные, но когда 2 месяца всего на выпуск спектакля, очень трудно собрать коллектив единомышленников, какой-то сговор сделать очень трудно за 2 месяца, и поэтому нужно было…
К.ЛАРИНА: Там из актеров среднего поколения я знаю Валеру Шальных…
М.ЕФРЕМОВ: Из актеров среднего поколения – Валера Шальных, Саша Берда, Саша Кахун, Вася Мищенко и Сережа Гармаш…
К.ЛАРИНА: Остальные все юные?
М.ЕФРЕМОВ: Остальные – юноши и дивчины.
К.ЛАРИНА: Ну и как компания получилась?
М.ЕФРЕМОВ: Хорошо, нормально.
К.ЛАРИНА: А почему звезд не занимали ярких, мощных?
М.ЕФРЕМОВ: Первая идея была, конечно, пригласить на Генриха и на Христиана Игоря Владимировича Квашу и Валентина Иосифовича Гафта. Но тогда мой наставник (такой есть у меня наставник Андрей Васильев, главный редактор газеты "Коммерсантъ") сказал, что тогда должна играть Лада Дэнс, и практически договорился с Ладой Дэнс. Но именно Лада Дэнс напугала Игоря Владимировича и, по-моему, Валентина Иосифовича, и как-то не сложился у нас триумвират.
К.ЛАРИНА: А Галина Борисовна как к этому всему относилась? Она не нервничала?
М.ЕФРЕМОВ: Наверняка нервничала, но Галина Борисовна… Более демократичного человека в принципе я не знаю, это еще по "Современнику-2" помню. Если на чем-то надо настоять, я знаю, я настою все равно, потому что не будет она говорить, что нет, вот так… Это не в ее стиле.
К.ЛАРИНА: Но приходила на репетиции?
М.ЕФРЕМОВ: Приходила, да, ругалась, кое про кого ругалась, и давала советы правильнейшие. Но никаких насильственных "я так сказала, и так будет" – вот такого не было ни разу никогда. Все равно все плохое в этом спектакле – это от нас, все хорошее – от нее, думаю так.
К.ЛАРИНА: Ты в "Современнике" уже осел совсем?
М.ЕФРЕМОВ: Я не осел в "Современнике", я как приглашенный артист играю Соленого.
К.ЛАРИНА: То есть ты МХАТовский артист?
М.ЕФРЕМОВ: Не МХАТовский я артист.
К.ЛАРИНА: Ты свободный художник?
М.ЕФРЕМОВ: Я свободный художник уже 4 года. Для меня вообще это было очень странно. Как режиссер еще понимаешь, когда репетируешь, на выпуск идешь, ежедневно репетируешь - приходишь к 11, до 3 репетируешь, потом еще в театре проводишь время до 6, договариваясь еще о чем-то… А вот как артист, когда Галина Борисовна мне за 10 дней или за 2 недели до премьеры "Трех сестер" предложила попробовать Соленого поиграть… Неожиданное предложение было, но я потом почитал – действительно, там интересно, и роль интересная, и от Чехова не отказываются. Но со мной было что-то странное, когда я каждое утро приходил к 11 утра, и до 3 часов…. 4 года, когда не было у меня этого, я был, что называется, свободным художником, мне это понравилось, мне больше понравилось быть свободным художником, а каждый раз в 11 утра… Хотя в этом есть какой-то шарм дисциплины, и проявление жизни в этом есть, несомненно.
К.ЛАРИНА: Я смотрела "Три сестры", на премьере была, и хочу тебя поздравить публично с замечательной работой. Мне кажется, это совсем, во-первых, новое прочтение образа Соленого, таким я никогда его не видела, а во-вторых, это просто актерская удача, а тебя искренне поздравляю. Те, кто не видел, обязательно приходите и посмотрите. Ты в одном составе играешь?
М.ЕФРЕМОВ: Пока да, но я надеюсь, что скоро… Я Галину Борисовну просил, чтобы сразу был второй состав, потому что роль - она маленькая, и почему так получилось, что вдруг заговорили?
К.ЛАРИНА: А ты чувствуешь, как тебя встречают, когда ты выходишь на сцену в роли Соленого, как реагирует зал?
М.ЕФРЕМОВ: Нет, на самом деле. В Чехове этого я вообще ни разу не чувствовал - я играл до этого Треплева во МХАТе. И вообще это какие-то для меня не очень понятные вещи с Чеховым происходят, потому что когда ты на сцене, ты именно в авторе Чехове не оцениваешь себя и не слышишь зал… Тебя уносит в какие-то другие империи, и там ты что-то делаешь, а потом заканчивается спектакль, и непонятно, хорошо ты сыграл или плохо ты сыграл, не поддается оценке. Нет такого, что достаточно, у меня мозг холодно работает и я слышу, как кашляют – нет, абсолютно наплевать как раз на все. Что и прекрасно, потому что тогда в театре как раз свобода получается.
К.ЛАРИНА: Коли уж мы про кино сказали, перед тем как прерваться на новости – опять же, о компании. И спектакли, которые ты делаешь, и в кино ты снимаешься в основном в окружении близких товарищей и друзей. С чем это связано? Это какая-то особенность существования в творчестве?
М.ЕФРЕМОВ: Конечно, более комфортно я ощущаю себя.
К.ЛАРИНА: Легкой жизни ищете?
М.ЕФРЕМОВ: Я так не могу сказать, но было бы странно отказываться, во-первых, от предложения друзей…. Я надеюсь, что и когда я приглашаю кого-то в свои затеи, тоже не отказываются. Хотя Горыныч отказался, Гарик в смысле, отказался музыку писать для "Голого короля", потому что он был занят кинофильмом "Праздник", они тогда писали музыку с Петром Ефимовичем, и монтировал. И замечательно у него на "Кинотавре" сейчас прошел замечательный концерт. У него есть две новых песни, одна из которых - он ее сыграл, финальная песня концерта, и я послушал, и такое ощущение, что я перенесся лет на 12 назад, когда еще "Бригада С"… Там песня такая: "Моя бабушка курит трубку, трубку курит бабушка моя…" Это очень подвигло всех к восторгу… И, конечно, про кино коли вспомнили, страшновато было вчера мне выходить на улицу после фильма. Потому что Гарик-то говорит, что в 60-х годах меня бы били в пивных после такого.
К.ЛАРИНА: А это первая роль у тебя такая совсем гадкая?
М.ЕФРЕМОВ: Отрицательная, такая чтобы уже совсем - первая. Когда дали прочитать Олегу Николаевичу сценарий, он говорит – ну вот, у тебя первая роль не на преодоление.
К.ЛАРИНА: То есть он застал еще?
М.ЕФРЕМОВ: Да, очень по этому поводу веселился. Сценарий – конечно… Фильм снимался 3 года, позапрошлым летом мы снимали, когда Ксюшка в холодной воде купалась… Но там же волшебное место! Деревня, в которой мы снимали, называлась Серена Завод, там речка Серена и, наверно, когда-то какой-то завод стоял, никакого там завода нет. Там из цивилизации только электричество и вокруг – три монастыря: Шамординский монастырь, Оптина пустынь и еще какой-то монастырь, Калужская область. И когда я из Москвы туда приезжал раза три на два дня или на три, один раз с Ксенией приезжал, два других раза – сниматься… В Москве лето, тусовки какие-то, сумасшедший вид… А туда приезжаешь, и там так тихо и хорошо, просто там за два дня как на другую планету я попадал. Но только нервный Игорь Иванович: он режиссер, это было понятно… Я ему предлагал одну идею. Когда мы ждали Скляра Сашу, чтобы он сыграл немецкого офицера (почему Гарик там немецкого офицера играет – потому что Скляр не приехал), я говорю – Гарик, давай позовем Андрея Васильева и Андрея Орлова, они выкрасят волосы пергидролью и сыграют нам немецких офицеров. Долго я просил, на что он встал и сказал: "Миша, театр это не кино!" И ушел.
К.ЛАРИНА: То есть Скляр – все-таки не состоялся его дебют?
М.ЕФРЕМОВ: Не смог он приехать.
К.ЛАРИНА: Он хорош был бы, кстати, фактурный.
М.ЕФРЕМОВ: Да и Гарик там ничего, задумчивый такой…
К.ЛАРИНА: Вы всерьез снимали?
М.ЕФРЕМОВ: Абсолютно всерьез, на полном серьезе. Были такие моменты… Когда Ксенька бежала к девочке и кричала: "Настя!" – когда этот дубль сняли, кричали: "Где режиссер?" А режиссер ушел плакать в кусты… Пробивало все равно. У меня были моменты, когда я сыграл, когда меня Саня Балуев бил и я улетал в речку, сыграл, и меня долго отпускала потом энергетическая закваска этого всего.
К.ЛАРИНА: Как кино воспринимают?
М.ЕФРЕМОВ: Плакали. Я-то смотрел фильм 8 и 9 мая в ГКЦЗ "Россия", там были премьеры. Когда я смотрел 9 мая, я видел, что плакали многие. И пожилые люди лучше воспринимают, нежели молодые критики, которым, вероятно, что-то не дал Бог.
К.ЛАРИНА: Кстати, момент очень важный. Именно представители старшего поколения, для которых это история их жизни, они поверили в это?
М.ЕФРЕМОВ: Да, я думаю. Потому что я не видел более благожелательной пресс-конференции, нежели была у нас пресс-конференция на "Кинотавре", и говорили в основном и моего возраста люди, это нормально, и хорошо восприняли, ну а пожилые критики просто… Одна бабушка говорила, прямо до слез. Я так понимаю, что для них это… Гарик умеет попадать в какие-то болевые точки. Кто-то говорит, что снял он из штампов советского кино, но вообще, во-первых, советское кино не самое плохое кино в мире, во-вторых, артиста хорошего определяют по количеству штапмов, а в-третьих, не в этом дело в этом фильме. Там подход к этой теме настолько искренен, что он окупает все… Я на, самом деле, когда смотрел, не увидел никаких, меня ничего там не ломало, я посмотрел еще по телевизору недавно, позавчера, и меня не ломало ничего, все там нормально.
К.ЛАРИНА: Это уже вторая работа Гарика режиссерская?
М.ЕФРЕМОВ: Да, это уже вторая работа Гарика, а первая работа называлась "Кризис среднего возраста", и тоже кинематографисты восприняли это через губу. Вообще кинематографисты, я заметил, когда-то кто-то снимает фильм – ты же не кинематографист, как же ты можешь! Сами, мол, мы кинематографисты, мы знаем какую-то тайну, хотя на самом деле никакой тайны нет. А вот в фильме "Кризис среднего возраста" меня что поразило, что один раз мне сказал человек, такой банкир, ему лет 25-26, молодой банкир из Австрии, говорит: "Я видел Вас в фильме "Кризис среднего возраста"". Я говорю: "Да, там у меня две роли". Он говорит: "Как две?!" То есть он меня еще и не узнал, там я играю Пашу Ягина, который с молодежью распивает портвейн, а он меня в этой роли не узнал, он меня узнал в роли нехорошего наркодилера. И он говорит: "И это тоже ты?" А я говорю: "А откуда ты знаешь?" А у нас, говорит, есть колония в Австрии (я так понимаю, какие-то новые русские богатые, человек 30 или 20), и для нас это фильм культовый про Россию.
К.ЛАРИНА: А как же "Браты" всякие?
М.ЕФРЕМОВ: Это было до выхода "Брата". Сейчас, наверно, "Брат", но тогда – "Кризис среднего возраста". И потом меня уже знали по этому фильму, и такие же абсолютно хорошие слова говорили люди ночью, часа в 4, у ларьков в Самаре, алкоголики, и бомжи, и миллионеры из Австрии, из Вены. Вот какой диапазон у фильмов Гарика. А потому что он художник настоящий, он действительно делает не на потребу, а на чувство.
К.ЛАРИНА: Я честно признаюсь, уж коли мы про это говорим, что это не мое кино - ни то, ни другое.
М.ЕФРЕМОВ: Ну, что же поделаешь…
К.ЛАРИНА: Потому что мое, если говорить о поколении, безусловно, я вспоминаю всегда с восторгом спектакль, который был поставлен на Малой сцене МХАТа – "Злодейка, или Крик дельфина". Для меня это – но это мое субъективное мнение – куда более серьезный разговор. Миша, а когда ты будешь снимать кино?
М.ЕФРЕМОВ: Наверно, никогда.
К.ЛАРИНА: Почему? Ты не кинематографист?
М.ЕФРЕМОВ: Во-первых, не кинематографист, и сразу возненавидят. Так они меня еще, может быть, за своего принимают, а если я уже сниму – возненавидят, конечно. Мне кажется, что должны кое-какие предлагаемые обстоятельства выстроиться, хотя бы такие, чтобы у меня был тот оператор, которому я могу абсолютно доверять. У меня, например, есть знакомый оператор Влад Абельянц, он замечательный парень, он бешеный кроль, самый хороший человек в мире, мы вместе с ним даже квартиру снимали, когда мы снимали фильм "Марцифаль", который скоро выйдет в Питере. Но он настолько бешеный кроль, я же не смогу уследить! Есть наверняка… Нужно обложиться кинематографистами, чтобы снимать кино, нужно чтобы были профессионалы вокруг…
К.ЛАРИНА: Но зато ты с успехом исполняешь роль артиста кинематографического. Кстати о перемене участи, то, на что обратил внимание твой отец по поводу "Праздника" - что наконец-то будет роль на не преодоление. Есть еще одна работа, которая мне тоже очень интересна и симпатична, это в "Границе". Тоже совсем неожиданный вдруг облик.
М.ЕФРЕМОВ: У меня же там прекрасная роль…
К.ЛАРИНА: Роль замечательная, но ты такой всегда был романтический герой суперположительный.
М.ЕФРЕМОВ: Да, но вот две роли у меня совсем не такие.
К.ЛАРИНА: Как там работалось? Несколько слов скажи о "Границе".
М.ЕФРЕМОВ: В "Границе" работалось замечательно.
К.ЛАРИНА: Это же большое кино.
М.ЕФРЕМОВ: Во-первых, это большое кино, во-вторых, это великий режиссер Александр Наумович Митта, и понятно… Во-первых, огромная ему благодарность, что он мне дал эту роль, потому что сама по себе роль шикарная. И сняли мы это за два месяца. Я вообще не понимаю, для меня во время съемок этого фильма… Это мы снимали в деревне Шайковка, там такой гарнизон дальней авиации есть в Калужской области. И работоспособность сумасшедшая просто: с 8 утра до 12 вечера каждый день, и очень много, и практически эти 8 или 6 серий, сколько есть в "Границе", были сняты за 2 месяца на моих глазах. У меня когда-то не было съемочных дней, когда-то были, но это действительно настоящая профессиональная работа. И потом, я не видал там конфликтов, во время этой работы не было конфликтов.
К.ЛАРИНА: Некогда было?
М.ЕФРЕМОВ: У оператора с режиссером или у оператора с актерами или у актеров с режиссерами – не было. Все настолько занимались конкретным делом, что не до амбиций было.
К.ЛАРИНА: Этот фильм потом был уже представлен на "Кинотавре", насколько я знаю, как уже кино.
М.ЕФРЕМОВ: Да, он взял приз, Александр Наумович за этот фильм получил приз Президентского совета, по-моему так это называется. Как кино он сделан, там вся линия Леши Гуськова, Марата Башарова и Оли Будиной – вся она была сделана…
К.ЛАРИНА: Тебе очень идет военная форма.
М.ЕФРЕМОВ: Ну я же в армии-то служил… На самом деле, у меня в голове было прототипа 2-3. Когда я в армии служил, я знал таких офицеров, которые… Сейчас-то таких очень много, наверно, которые не хотят служить.
К.ЛАРИНА: А тогда это была большая редкость
М.ЕФРЕМОВ: Тогда это была редкость, но я таких знал. Другое дело, от чего это происходило - у кого-то из-за алкоголизма. А видел я офицеров действительно внутренних диссидентов-антисоветчиков, это было в 82-м году, и на это было любо-дорого смотреть просто.
К.ЛАРИНА: Кстати, пограничники смотрели это кино?
М.ЕФРЕМОВ: Я не знаю. Я же не пограничник, я же авиатор. Но я думаю, что "граница" - в другом смысле. Да, рядом китайская граница, но тогда же не только пограничники там стояли, там вообще войск было до хренищи, я думаю. И "красные погоны" же, внутренние войска наверняка зеков охраняют, и что-то типа этого… Но для меня этот сериал… Я очень радовался, когда его смотрел, думал - ну вот наконец Александр Наумович всех сделал, потому что все говорили… Для меня он близко к "Твин Пикс". И больше всего меня после этого поразило, что люди от 27 до 31 года говорили: "Да не было такого, что вы сняли, такого не было. А ты там был вообще?"
К.ЛАРИНА: Когда начался этот сериал, я с иронией к нему отнеслась, как ко всем сериалам. Но как только Гуськов загрыз волка, тут я поняла – все, это надо смотреть, это, конечно, кино. Мы забыли про слушателей, давай посмотрим, что нам пишут. "Посвящается Михаилу Ефремову. Пусть в вашем теле каждая деталь будет крепка, как термообработанная сталь, пусть будет вечно жить ваш дух мятежный и окрылять успех в науке страсти нежной".
М.ЕФРЕМОВ: Спасибо большое.
К.ЛАРИНА: Обвиняют тебя в том, кстати о ролях романтических, что испортил образ Дубровского…
М.ЕФРЕМОВ: Да, но вообще это мистическая история. Надо сказать, что Соленого в Художественном театре играл тоже Борис Николаевич Ливанов, как он играл и Дубровского в старом фильме. И после того, как вышел этот фильм "Дубровский", через год где-то телевизионный, мне Олег Николаевич показал со смехом письмо, которое ему пришло от какой-то учительницы литературы откуда-то, и там было написано: "Как вы могли разрешить своему недомерку играть роль Дубровского, которого играл великий Борис Николаевич Ливанов?" А Борис Николаевич Ливанов к тому же еще не вошел во МХАТ после того, как Олег Николаевич Ефремов стал главным режиссером. Он сказал: "Пока этот… в театре, я туда не войду". И лежат они голова к голове на кладбище Новодевичьем… И вот Соленого он играл, и гараж - нам с сестрой наследство досталось, которым также владеет Василий Борисович Ливанов.
М.ЕФРЕМОВ: "Михаил, есть ли у Вас дети? Хотят ли они стать актерами? Не хотелось бы, чтобы заканчивалась династия. Марина Григорьевна". Ну, как это она заканчивается? Вот замечательный сидит актер, прекрасный.
М.ЕФРЕМОВ: Я не знаю, это детям самим выбрать. У меня двое взрослых – одному 13, другому 10 скоро будет – сыновей и маленькая дочка 8 месяцев.
К.ЛАРИНА: Пока еще неизвестно, кем будет?
М.ЕФРЕМОВ: Я думаю, что она по политической части пойдет, я ей прочу быть президентом России. Анна-Мария ее зовут, сокращенно - Ань-Мань. Как раз когда она вырастет, нас уже завоюют китайцы, и Ань-Мань – китайцам будет привычнее. Кто будет президентом России – Ань-Мань.
К.ЛАРИНА: Вы так ее и зовете Ань-Мань?
М.ЕФРЕМОВ: Да, так и зовем.
К.ЛАРИНА: Есть еще вопрос про друзей, поскольку мы сегодня говорили и о Гарике Сукачеве, и о Митте, и о Никите Высоцком, и о Сереже Шкаликове еще вспомним в конце нашей встречи. Есть вопрос концептуальный: "По каким причинам Вы могли бы расстаться с близкими друзьями?" - спрашивает Инна.
М.ЕФРЕМОВ: По каким причинам? По каким-то серьезным, наверно, причинам.
К.ЛАРИНА: А были такие случаи? Не называя имен если…
М.ЕФРЕМОВ: Да нет… Может быть, были, но в памяти нет такого, что я с Петей Тютюкиным из-за того, что он предал меня тогда-то, с ним больше не общаюсь. Такого нет в моей голове, потому что если такие случаи были, значит, они вычеркиваются из головы, затирается вся ситуация. Я не думаю, что были… У меня с друзьями, слава богу, все слава богу, потому что все хорошие.
К.ЛАРИНА: А друзья остались с детства, со школы? Есть люди, с которыми ты общаешься до сих пор долгие годы?
М.ЕФРЕМОВ: Я могу сказать, что с Женей Миттой мы общаемся лет с 3. Мы меньше общаемся с Аркадием Высоцким, больше – с Никитой по профессии, но с Аркашей мы были в одном детском саду и тоже достаточно лояльно друг к другу относимся. А со школы есть друзья, да, но не думаю, что так много, в основном, конечно, более профессиональный выбор, может быть, к сожалению, а может быть и к радости. Но у меня есть и прекрасный друг по армии, я в армии служил лет 20 назад, и он живет в городе Балашове, его зовут Леша Ткачев. Когда я был у жены в Саратове, я съездил в Балашов 4 часа на автобусе, и когда он сюда приезжал, он тоже у нас жил. Но вот это приятные такие… Когда я ехал, и мы не виделись лет 15 с ним, я приехал в Саратов и мне Ксюша говорит, что куда ты поедешь, 15 лет, что там может быть? А я говорю – я поеду. И он оказался абсолютно таким же, каким и был в армии. И про меня он говорит то же самое.
К.ЛАРИНА: То есть вы не виделись много лет?
М.ЕФРЕМОВ: Мы не виделись лет 15, а в армии мы действительно были не разлей вода. Нас за 7 суток до дембеля посадили на 7 суток, потому что мы пошли в самоволку, в ресторан, и почему-то нас принесло в тот ресторан, где офицеры собрались. Нас дежурная машина забрала, и у нас было 7 суток ареста. Когда мы вышли с Лехой с гауптвахты, все наши однопризывники уходили на волю, а мы еще три дня в армии после этого занимались дембельским аккордом.
К.ЛАРИНА: Заканчивается наша встреча. Мне было очень приятно с тобой встретиться.
М.ЕФРЕМОВ: И давай заведем песню Шкалы, песня "Чайфа", но стихи Шкалы.
К.ЛАРИНА: Сережа Шкаликов – это товарищ Миши и вообще яркий представитель нашего поколения, замечательный актер. Меня потрясла его работа в фильме "ДДД", причем она была показана после его смерти. Актер потрясающий, у него было столько еще впереди, только открыли его для кино…
М.ЕФРЕМОВ: Он был срезан на взлете, что называется.
К.ЛАРИНА: Мы приглашаем вас в театр "Современник", завтра ближайший спектакль "Еще раз о голом короле", посмотрите, как "Голого короля" представляет поколение Михаила Ефремова, Никиты Высоцкого и Евгения Митты. Мы прощаемся с вами, и песня группы "Чайф", посвященная памяти Сергея Шкаликова и на его стихи.
24 Июня 2001 [11:10-12:00]
© 2002 Театр "Современник".