«…на премьере театра «Современник» я радовалась, что увидела спектакль о чем-то очень главном, болезненно отдающем в сердце. Все наносно-модное отступило перед тем новым, что рассказал в этот вечер «Современник» о современности. …наступает мгновение – и дуэт Яковлевой и Гафта вступает в свою кульминацию. Скинувши маскарадные одежды нынешнего быта, она – соблазнительный оранжево-лохматый парик, он – косынку то ли «афганца», то ли «боевика», присаживаются на продавленную кровать и рассказывают друг другу всю правду о своей жизни – тихо стонут, как бы «подытоживают»: «Ой, Люда, Люда, Люда…» - «Ой, Валя, Валя, Валя…». И все, а дальше молчание. Молчание на сцене, и буря в зрительских сердцах, плакал весь столь разнородный «современниковский» зал. Быть может, именно в такие минуты новым смыслом вспыхивает название театра – «Современник». Ведь современна не только прекрасная современность, но и трудная. И все равно прекрасная».

«Век», № 45, 2000 год.

«Казалось бы, ничего нового в этой пьесе нет, да и черный юмор изрядно всем надоел. Но дело в том, что Коляда сострадает своим героям, не делит их на положительных и отрицательных, никого не осуждает.

…Родина-уродина, наивные мечтатели, несчастные победители, сопливые защитники – все смешалось в спектакле Николая Коляды, образуя гремучую смесь, которая называется российский абсурд. Разобраться, понять что-то в нем можем только мы сами, потому что творим его собственными руками. Так что выходит, «Современник» сделал некий слепок нашей жизни, суровый и беспощадный. Зеркало поставлено, поэтому не стоит обижаться, коли «рожа крива», - может и впрямь, лучше посмеяться?…»

«Труд», 11 ноября, 2000 год.

«У актеров есть свой не театроведческий термин - «честная игра», то есть до полной траты сил! Так исступленно и безжалостно к себе, держа свой первый профессиональный экзамен, играют дебютанты или перед уходом со сцены и из жизни, прощаясь, корифеи-мастера. Яковлева – в зените возраста, славы, творческих сил и красоты. И так не жалеть до конца отдавать себя!

…Нужно совсем не любить театр, не чувствовать актера, чтобы не оценить этой игры на пограничье жизни и смерти, уже не персонажей, а исполнителей; чтобы в привычных поношениях автора и театра, который упрямо Коляду зовет, не заметить того, что могут сделать и делают на «территории» такой, подобной драматургии большие актеры Галины Волчек».

«Независимая газета», 1 ноября, 2000 год.

«В театре «Современник» начинающий режиссер Николая Коляда поставил действительно современную пьесу известного драматурга Николая Коляды. Горькую, жестокую, здешнюю. Точную по языку, сленгу, фене, хрестоматийным слоганам и песням советских композиторов.

Зрительный зал, надо сказать, плачет и смеется. Но главное, пожалуй, - в тексте. Именно а нем до предела сгущено ощущение: из раскисшей красной глины, из метафизической расхлябанности и врожденной безнадеги – уйди, уйди… Соберись. Сгруппируйся. Тащи сам себя за волосы из этого болота. …И московский театральный зритель аплодирует. Он прав: за данной конкретной «чернухой» - боль, совесть, предупреждение».

«Новая газета», №58, 23-29 октября 2000 год.

«Смысл спектакля с незаурядной художественный силой выражает Елена Яковлева в роли Людмилы. Никаких самых резких красок не боится актриса, чтобы постепенно, не сразу отыскать в человеческих глубинах своей героини и явить залу, людям жизненную силу, сопротивляемость грязи и пакости. И в финале взгляд ее, в котором покорность судьбе, тихая печаль, упорство и стойкость – это взгляд чеховских героинь. Сто лет прошло, и каких страшных, а русские женщины не разучились глядеть так».

«Экран и сцена», декабрь, 2000 год.

«И музыка в финале «Уйди-уйди» в отличие от первого акта бьет в десятку. «Прощание славянки» уместно здесь не меньше, чем на Казанском вокзале, когда, провожая очередной грязный поезд и прерывая сон пьяного подлавочного бомжа, эта сумасшедшая мелодия уносит не весть куда твою души и вызывает на свет стыдную, сладкую, ничем не объяснимую слезу. Слезу гордости – не понятно за что. За страну, на основных пространствах которой по-прежнему невозможно жить. За «Человеческий фактор», к которому надо пробиваться с киркой и лопатой. За женщин, всегда готовых простить, и мужчин, иногда способных это оценить. Ну а в данном случае просто за театр «Современник».

«Новые известия», 12 октября, 2000 год.

«Где? В какой толпе или очередях подслушал Николай Коляда вынесенные на сцену фразы? Ведь придумать это не возможно. Ясно только, что тяжкие социальные условия рождают исковерканные жизни и психологически искалеченные индивидуумы. Как бы ни рвались они, не вырваться им из безрадостной забитости. И все это происходит на фоне бодрого солдатского марша, совковых песен о любви к Родине-матери. Такой фон способен обмануть непосвященного. Тяжелым покрывалом закрывает он безрадостную, безысходную жизнь и духовную опустошенность несчастных людей. Этот марш страшен. Он заглушает человеческий крик, зовущий, просящий о помощи, о создании человеческих условий для достойной жизни. Тяжко. Больно. Беспросветно».

№ 19, 2000 год.