К.ЛАРИНА: 13 часов 20 минут. Сегодня в нашей студии главный режиссер театра "Современник" Галина Борисовна Волчек. Здравствуйте, Галина Борисовна.

Г.ВОЛЧЕК: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Я уже тут изучила вопросы, которые пришли от наших слушателей на наш сайт в Интернете и чуть позже обязательно к вопросам обращусь. Сразу напомню пейджер 974-22-22 для абонента "Эхо Москвы" и, может быть, во второй части нашей программы мы несколько телефонных звонков примем, телефон напомню: 203-19-22. Хоть и приехала Галина Борисовна из Америки – там, где играли спектакли театра "Современник" "Трудные люди" и "Три товарища" (мы об этом обязательно поговорим, потому что мне интересно, как прошли гастроли, как встречают вообще наш российский театр в благополучной Америке), но вначале я хотела бы серьезных вещей все-таки, может быть, даже к творчеству они имеют отношение отдаленное. Галина Борисовна, дело в том, что у меня сегодня утром был Михаил Швыдкой в эфире и пришел он по зову моего сердца, поскольку я прочитала много-много панических интервью с нашими театральными деятелями, связанных с грядущей реформой театра. Вот насколько вам представляется будущая жизнь – в черном цвете либо вы можете что-нибудь нам сказать оптимистическое как главный режиссер театра?

Г.ВОЛЧЕК: Нет, оптимистического ничего сказать не могу, поэтому очень неловко субботний эфир омрачать, но, тем не менее, если уж на эту тему говорить, то ничего даже коричневого я не вижу. Я вижу только черноту вокруг этой проблемы. И я тоже коротко говорила с Михаилом Ефимовичем Швыдким, но коротко очень, и он в меня пытался вселить оптимизм, но я давно работаю, давно живу на свете и я ничего хорошего от этого реформирования не жду.

К.ЛАРИНА: Но согласитесь, что какое-то реформирование необходимо театральной системе, которая до сих пор живет по советской системе?

Г.ВОЛЧЕК: Конечно, безусловно. Но все, что связано с психологией кампании, у меня вызывает нервную дрожь и не более того.

К.ЛАРИНА: Кампания – в смысле кампанейщина?

Г.ВОЛЧЕК: Да, кампания на то, или кампания на другое. Вот кампания – давайте против этого, или кампания – вот за это. И тут правды не найти. Тут как бы с первого до последнего удара это все представляется мне очень-очень таким не просто сложным, а невозможно сложным… начиная от того определения "национальное достояние" и кто возьмет на себя право об этом судить? Я, например, прожив 50 лет в искусстве, если можно так сказать, или оно во мне прожило 50 лет, я бы такой смелостью не обладала, как, наверное, представители структур – различных, причем, включая театральный союз, которые будут росчерком пера как бы это определять…

К.ЛАРИНА: Решать кому жить, кому умирать?

Г.ВОЛЧЕК: Да, да.

К.ЛАРИНА: Вы знаете, здесь вообще очень много жестоких вещей приходится обсуждать. Ведь давайте вспомним, кто у нас пытался по другим каким-то канонам существовать в театральном пространстве. Помните, когда приехал Юрий Петрович Любимов? Из-за границы вернулся в Театр на Таганке, когда он практически разделил труппу пополам и сказал – вот все эти мне нужны, а остальные мне не нужны. Это же был жуткий совершенно скандал. То же самое было с расколом МХАТа – все равно, как мы понимаем, этот момент там тоже существовал – что артисты, которые нужны Олегу Ефремову и артисты, которые не нужны по разным причинам. Давайте вспомним, что свое время было с Фокиным, кстати, когда он был главным режиссером театра Ермоловой, когда он только заикнулся о том, что хочет сделать такой вот театральный центр, где можно будет и сдавать помещение, сделать гостиницу, вообще каким-то образом зарабатывать деньги, но при этом сокращать труппу, что там началось! Когда театр Ермоловой тоже надвое тогда разделился. Вот каким образом все-таки эту щекотливую, очень жестокую проблему, но решать? Ведь все равно приходится?

Г.ВОЛЧЕК: Да, но она решается-то вместе, как бы со всеми болезнями страны, которые происходят. Это ведь не просто придти и разделить труппу и сразу все будет хорошо. Не будет хорошо. Или, там, я не знаю, разделить театр просто пополам – и от этого хорошо не будет. Это огромная, сложнейшая ситуация, в которой надо очень разумно действовать, очень… сплеча рубить такие вещи – это ничего хорошего не будет. Ничего не будет хорошего. То, что сейчас ситуация краха вообще с понятием культуры, театра… я говорю – больная страна, больная культура, болен спорт, больны все ее как бы части, это совершенно естественное дело. А культура – это такая тонкая материя, где все гораздо более восприимчиво в силу просто природы этого дела. Я имею в виду и артиста, и понятие "театр" и то, что там сталкиваются не просто люди, не просто индивидуальности, а каждый из них с амбициями, каждый из них со своими как бы представлениями о самом себе и о мире. Это в каждой, наверное, сфере есть до какой-то степени, но это не так обострено. Там не оценивается все каждодневными аплодисментами или их отсутствием и так далее. Поэтому к реформированию путем вот просто чего-то уничтожить, чего-то зачеркнуть – об этом надо было, конечно, думать очень обстоятельно и тогда, когда опять же кампания была на то: давайте вот все, любой подъезд объявим театром. Понимаете? Как любой дом объявим рестораном в Москве, так давайте любой … вот собралось вот столько-то, иногда наверняка талантливых людей, давайте, это уже театр. Я помню, еще давно, уж забыла в каком году, но, наверное, это было, может быть, даже еще до перестройки, но вот в преддверии, когда я принимала на курс – хотела курс вести студентов – в ГИТИС, и стали приходить различные абитуриенты и называют, где они работают. Я не буду повторять эти названия, потому что я никого не хочу обидеть, но я уверена, что половина из того, что я слышала, из этих названий, уже не существуют давно.

К.ЛАРИНА: Театры, да?

Г.ВОЛЧЕК: Да, да. Причем их было много, это не то, что два-три. Каждый творческий организм имеет право на поиск, на эксперимент, на пробу, на выживание. Это без этого невозможно и это правильно, но сразу уже маркой закрыть – это театр такой, это театр другой и их наплодили неизвестно сколько и за счет этого, во многом, страдают те театры, которые должны как бы функционировать и не страдать – это тоже часть этой реформы. А вот просто закрыть глаза – давайте сейчас росчерком пера зачеркнем… У меня была учительница литературы – потрясающая женщина, внучка или правнучка Тютчева – которая была так эмоциональна и настолько она была как бы темпераментна в своем желании улучшить мир и нас в нем, что она, значит, когда приходила и видела, что один кто-то пошло, глупо, бездарно отвечает на какой-то вопрос по литературе – и вот графа, число там идет и фамилия – и она под настроение всем ставила: два, два, два, два, два… рассчитывая на то, что если двое так бездарно ответили, а кто-то третий протянул руку, а четвертый спрятал голову, то надо всем вот так вот раз – и общей чертой поставить два. Потом она также могла общей чертой зачеркнуть вот эту целую графу просто…

К.ЛАРИНА: "На волю, всех на волю" и подписал несколько прошений о разводе…

Г.ВОЛЧЕК: Во-во-во. Поэтому я вообще против того, чтобы вот эта кампания… Давайте, сначала, вот… "старикам везде у нас почет" – давайте одних старых, народные артисты только должны прикасаться к таким великим ролям как Анна Каренина или король Лир, а потом – все, забудем, молодежь нужна. Ну давайте все, стариков нету… Какие-то такие жуткие читала – объявления- необъявления, рекламные названия в газетах, оскорбительные для взрослых и уже достойных артистов, когда как бы одним росчерком пера вообще, в принципе, уничтожают поколение: все, это кампания за молодых. Я всю жизнь была за молодых, но я говорю – это очень пошло, гадко понимать, что нельзя идти вперед (это должны понимать все мы), нельзя идти вперед, не оглядываясь назад и нельзя идти вперед шагами, а головой смотреть все время только назад. Вот все это чудовищно. Как и эта реформа.

К.ЛАРИНА: Напомню, что сегодня в гостях у нас Галина Борисовна Волчек, которая является руководителем театра "Современник" и вот уже 50 лет в искусстве, как сама призналась.

Г.ВОЛЧЕК: Да, я сказала.

К.ЛАРИНА: Мы начали с очень серьезной темы наш разговор, он действительно меня не отпускает, потому что я понимаю, что эта тема главная сегодня, когда мы говорим о театре и между коллегами наверняка вы тоже это обсуждаете?

Г. ВОЛЧЕК: Да, и самое страшное то, что все делается в абсолютной какой-то тайне, то есть, только в области слухов можно что-то там искать и находить и страшно только одно – что если еще вообще задушат (а такие разговоры идут), что даже спонсорские деньги, которые с трудом можно находить, и те будут как бы… то есть мы их не можем тратить по своему усмотрению, а только должны через казначейство – и вот это вот все, лишние чиновничьи бумажки для того, чтобы… вот, завтра у тебя на спектакле сломались каблуки и для того, чтобы их заменить, или починить туфли, или что-то еще, нужно эту бумажку оформить в казначействе, а уж как ты будешь играть спектакль – босиком или еще как – это никого не волнует. Это я парадоксально, конечно, с туфлями, но ведь все может быть на спектакле, вообще в живом как бы организме театра. В общем, это все…

К.ЛАРИНА: Ну, согласитесь – я опять возвращаюсь к тому, с чего начали – что вообще что-то делать надо, как это называется в просторечии.

Г.ВОЛЧЕК: Это не значит – давайте… вообще у нас к культуре отношение такое – никто не требует возвышенного отношения, и когда я понимаю, что есть медицина, есть наука, есть космос, есть масса, есть милиция, есть тысячи областей, в которых как бы надо разбираться и надо помогать, то я понимаю, что культура – "да ладно, как-нибудь выживут". И не понимаю одного – мы потеряли уже очень много приоритетов, очень много. Драматический театр – я именно выделяю понятие "драматический театр" – был одним из наших приоритетов безусловных, безусловных. Мы его потеряли, потеряли.

К.ЛАРИНА: Ну, Галина Борисовна, мне кажется, вы согласитесь, что и ваши коллеги во многом виноваты, поскольку миф уже существует о репертуарном театре и великом русском драматическом театре, поскольку многие ваши коллеги – они и репертуарный театр превратили в такую вот базарную антрепризу – я имею в виду качество репертуара.
Г.ВОЛЧЕК: Я понимаю. Это тоже очень большая тема и абсолютно справедливая. И, мало того, не только руководители театров как бы в этом повинны, нет, не только. Опять же – это аморальная ситуация, то, что сейчас происходит.

К.ЛАРИНА: Но вы же держитесь, вам же чувство вкуса не изменяет.

Г.ВОЛЧЕК: Не знаю, как я держусь. Не знаю. При чем тут чувство вкуса, когда я тоже не могу выпустить ни один спектакль, нельзя собрать артистов на репетицию, хотя у меня нету к ним претензий, они не виноваты, они тоже часть этой нашей общей болезни. Как можно прожить на театральную зарплату? Нельзя. Надо идти сниматься в этих сериалах. И все, и приоритеты потеряны, приоритеты сломаны. Это единицы из тех, кто еще как-то понимает, что все-таки театр есть театр. А так – они давно уже, они снимаются и в свободное от съемок время они работают в театре и ничего с этим поделать нельзя. Потому что я понимаю и уважаю этого артиста, я его уважаю как артиста – не буду называть его фамилию – но он мне говорит: "Не приду на репетицию. На спектакль приду, а на репетицию не приду, потому что у меня двое детей и мне нужно их кормить. И на зарплату театральную я их прокормить не могу". Понимаю и молчу, и понимаю, что это невозможная вещь. Все вместе это убьет театр вообще. Понимаете? Я уже говорю – ну, может, в театре начать сериалы выпускать? Но за это платить никто не будет.

К.ЛАРИНА: Многие уже это делают. Почему? Ну есть спектакли такого уровня…

Г.ВОЛЧЕК: Может быть, уровня, наверное…

К.ЛАРИНА: Я вас умоляю. О хорошем. В театре "Современник " в этом сезоне случилась потрясающая вещь. Открылась новая сцена, другая сцена. Вот я на ней побывала с удовольствием с огромным и, конечно же, понимаю, что театр и театр – это две большие разницы. Вот то, чем занимается Марина Неелова в спектакле "Шинель" – это вот театр, тот самый настоящий, кстати, русский театр, которым мы гордились все эти века.

Г.ВОЛЧЕК: Но это ты понимаешь. Это мало кто понимает, потому что тогда помогли как-то этому делу. Он убыточный, этот зал, на сегодняшний день, потому что на этом спектакле может (так режиссер) присутствовать 96 человек. А спектакль дорого стоит. И его создание дорого стоило и его эксплуатирование дорого стоит. Потому что там певцы участвуют, там пластика участвует, люди, и все такое прочее. Только считается, что это моно-спектакль, одна Марина Неелова, а там много.

К.ЛАРИНА: Все работает, все пространство.

Г.ВОЛЧЕК: Да, все работает. Но окупать-то это как-то надо. Поэтому что, пока это только головная боль большая. Радость на будущее, но пока…

К.ЛАРИНА: Перестаньте. Прекрасно вы понимаете, что зачтется вот это. И Нееловой, и Волчек, и Фокину. Зачтется. Здесь вопрос все равно индивидуальный. Вот вы говорите про артистов, но есть же и другие артисты, которые понимают ради чего они приходят в эту профессию. Или таких нету?

Г.ВОЛЧЕК: Нет, сейчас нету. Сейчас нет. Мне рассказал вчера замечательный один артист, что молодые артисты – не у нас в театре, слава Богу, пока до этого дело не дошло, но уже… - что молодые артисты, которых взяли в театр, предположим, замечательный театр Вахтангова, их взяли туда, в этот театр и они (это мне артист театра Вахтангова рассказывал) и они уходят из театра, потому что эти сериалы – это они считаются с таким артистом как, там, иск, игрек – Лена Яковлева, она все равно как бы не продаст свой театр, она будет сниматься, зная, что ее все равно будут снимать, но она говорит: "Вот тут стоп, вот тут стоп, вот тут стоп, у меня спектакли". И даже успела при том, что она снимается как бы во все тяжкие с этой Каменской, понимаете, (уже, слава Богу, вроде бы позавчера закончились эти съемки), но она даже в этих условиях, Лена, сумела выпустить и "Грозу" – новую работу, и "Бесы" Достоевского. На фоне Каменской. Понимаете?

К.ЛАРИНА: Как вы ее называете. А народ, между прочим, не простит. Настя Каменская – это "наше все".

Г.ВОЛЧЕК: Ну не простит, я понимаю, "наше все", я понимаю.

К.ЛАРИНА: Она, кстати, Лена, еще и в телевизоре в качестве ведущей выступает.

Г.ВОЛЧЕК: Ну, в качестве ведущей – никому это не мешает. Понимаете? А тут она вынуждена была в Минске сниматься, сюда приезжать играть, в общем, короче, это я беру Лену, которая сумела так себя поставить, что она не уходила из театра. А молодые артисты многие уходят, потому что (ну, у нас еще, тьфу-тьфу, такого не было), но уходят, говорят. Потому что с ними считаться эти кинорежиссеры не будут. У них тоже есть своя…

К.ЛАРИНА: Ну, так может быть, Бог с ними, раз они уходят? Нельзя же так их в конце концов заставлять насильно? Они сами выбирают свою судьбу. О чем тогда говорить?

Г.ВОЛЧЕК: Ну никто их не насилует.

К.ЛАРИНА: Хорошо, давайте вспомним другое время, когда были такие же проблемы – безденежье и такая же была суета, такая же была суета, и концерты эти бесконечные.

Г.ВОЛЧЕК: Конечно, за 7.50 сама ездила выступать от общества "Знание". С Мариной Нееловой, кстати. И выступала. А что делать?

К.ЛАРИНА: Концерты, радио, телевидение, все это было.

Г.ВОЛЧЕК: Я бы и сейчас выступала, если бы время было, но я понимаю, как бы, артистов, которые вынуждены… так это, понимаешь, это потому, что… мне, вот, рассказала наша Женя Кузнецова – вот которая сидит здесь, наша завлит – она мне рассказала, что в Большом театре нет (на самом деле, вот благодаря этой реформе) – какой-то обычный музыкант, не то, что какая-то звезда, получает большие деньги за свою работу. И я счастлива, что это возможно, что реформа привела к этому. Вот к этому привела реформа. А у нас реформа приведет к тому, что мы – не Большой театр, мы не национальное достояние или кто-то (я не только про себя говорю), не кто-то другой, понимаете? И артист в результате этой реформы будет получать еще меньше, а еще меньше – это уже точно идти на панель, то есть уходить из театра и…

К.ЛАРИНА: В сериалы.

Г.ВОЛЧЕК: Не только в сериалы. В рекламу, не знаю куда.

К.ЛАРИНА: У меня, знаете, много знакомых артистов, которые еще остались в театре "Сатирикон". Я помню, был период (я, правда, сейчас не знаю как, не буду врать, мне кажется, сейчас все-таки более или менее приличные деньги они стали получать – тоже, вот, и зарплаты, за спектакли), а в ту пору, когда только стали открываться в начале 90-х всякие казино, у них тоже там поблизости открылось, по-моему, в кинотеатре "Гавана" что-то было, они туда по ночам ходили плясать. Зарабатывали. Вечером спектакль, ночью кан-кан, а утром репетиция. Но ничего, ничего, что делать. Зарабатывали деньги.

Г.ВОЛЧЕК: Да, да. Честь и слава тем артистам, которые способны это соединять, а не продавать театр ради только этого заработка.

К.ЛАРИНА: Галина Борисовна Волчек у нас в гостях. Все равно у нас получается грустная картина.

Г.ВОЛЧЕК: Я притворяться не могу, Ксюш.

К.ЛАРИНА: Правильно. Нет, притворяться мы не будем. Давайте поговорим о хорошем, о творчестве все-таки. Мы успели вот съездить в Америку. Я так говорю – "мы", я-то не ездила, уважаемые слушатели. А вот Галина Борисовна и Женя Кузнецова – они ездили, показывали два спектакля, о которых я уже сказала: "Три товарища" и "Трудные люди". У меня первый вопрос простой – публика-то американская или русскоязычная?

Г.ВОЛЧЕК: Нет, значит, я совершенно трезвый и честный человек, поэтому даже как я после Бродвея сказала, что это был, в основном, американский зритель, то здесь я ровно наоборот говорю – в основном, это был русскоговорящий зритель, русский. Там были американцы тоже, но их было абсолютное меньшинство рядом с русскими. Это был русскоговорящий зритель, хотя место было уникальное совершенно – сначала оно меня очень пугало, но я все равно согласилась на эти гастроли. Теперь понимаю, что правильно. Потому что гастроли для театра – это момент творческого возбуждения, если, конечно, это не халтура.

К.ЛАРИНА: А это не коммерческие были гастроли?

Г.ВОЛЧЕК: Нет, какие коммерческие? Коммерческих гастролей с "Тремя товарищами" быть не может, когда 80 человек выезжает. Какие вообще коммерческие гастроли? Это очень относительное понятие вообще сегодня, когда надо суточные платить, когда надо гостиницу, которая безумно дорого стоит, оплачивать, даже не в таких количествах как в "Трех товарищах", но тут-то о чем вообще можно было говорить? Ну и, потом, это просто интересно было, какой-то новый опыт, потому что при слове "казино" я вздрагивала – я не азартный человек, в казино не хожу, не играю.

К.ЛАРИНА: То есть там такой развлекательный центр был?

Г.ВОЛЧЕК: Ну, как назвать – развлекательный центр? Да нет… Это казино, это город, построенный вокруг казино. То есть, бывшее индейское поселение – удивительно красивое место и живописное – это не Атлантик-сити, которое так немножко попсово, блестяще выглядит, а это с учетом того, что это бывшее индейское поселение, выстроен этот изумительный город в лесу. Просто в лесу. Два с половиной часа ехать от Нью-Йорка на машине.

К.ЛАРИНА: И зрители специально приезжали на спектакль?

Г.ВОЛЧЕК: Это невероятно, что за четыре спектакля мы как бы показали спектакли семи тысячам двумстам зрителям. Семь тысяч двести зрителей было в течение четырех спектаклей и многие приехали в надежде купить лишний билет на дневной спектакль второго дня 7-го числа и не смогли это сделать. Они зря пять часов потеряли в пути. Было стыдно, но мы-то не виноваты. Ну куда сажать? Там переполненный был зал. Вот такие огромные залы и переполнены. Это было трудно, но интересно. Мы не привыкли играть с микрофонами. Микрофоны, конечно, были спрятаны, подзвучки все и ни в коем случае мы не пошли на потребу этому залу. Мы, наоборот, зал заставили как бы играть на наших условиях, поэтому все тихие сцены, все камерные, все такие двойные сцены прошли в такой невероятной тишине, хотя, я говорю, подзвучка была, но она была технически сделана очень здорово и так далее.

К.ЛАРИНА: Предвыборная кампания там как раз была, вы попали на выборы или уже нет?

Г.ВОЛЧЕК: Нет, там как раз выборы прошли, по-моему, в тот день, когда мы прилетели. К выборам мы не имели, к счастью, никакого отношения. Мы имели отношение к тому, что две очень рискованные, конечно, женщины – наши продюсеры американские Марина, Ирина Ковалева…

К.ЛАРИНА: Они тогда вас тоже возили, в первый раз?

Г.ВОЛЧЕК: Они возили нас на Бродвей дважды. Но Бродвей есть Бродвей, а здесь вот такие залы – семь тысяч двести зрителей обслужить за четыре спектакля – это фантастика была.

К.ЛАРИНА: Я смотрю в это время на пейджер, поскольку мне жалко, я не хочу обижать наших слушателей, они же настроены на какой-то разговор с вами. Давайте, сейчас я посмотрю, что здесь пишут, а вы возьмите-ка наушники, Галина Борисовна. Телефон сейчас мы включим 203-19-22, все, что успеем, скажем вам, дорогие друзья, давайте, чтобы мне потом не слали телеграмм гневных, что, вот, я не обращаю внимания на зрителей. Обращаем. 203-19-22 – телефон прямого эфира. Напомню, что здесь, в студии "Эха Москвы" Галина Борисовна Волчек, которой вы можете задавать любые вопросы. Але, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Меня зовут Татьяна, я первый раз дозвонилась на "Эхо Москвы".

К. ЛАРИНА: Поздравляем.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: А вы знаете, я просто вот выражаю искреннее восхищение Галине Борисовне, но я все-таки считаю, что у нее женский театр. Я была на премьере "Грозы" со своей приятельницей, я просто в восторге. Я желаю ей всего самого наилучшего. Всего доброго.

Г.ВОЛЧЕК: Спасибо вам большое.

К.ЛАРИНА: Спасибо. Следующий звонок, пожалуйста. 203-19-22. Але, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Я хочу, во-первых, конечно, сказать спасибо большое Галине Борисовне за то, что есть такой театр и все такое прочее, спасибо, и узнать, что нужно сделать, чтобы купить билетик на спектакль "Шинель". Я хожу три раза в неделю, регулярно, и знакома со всеми уже кассирами, которые там в окошке, но ничего – они сами не могут купить билеты. Может, надо какой-то секретик знать?

К.ЛАРИНА: Как вас зовут, простите?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Марина.

Г.ВОЛЧЕК: Марина, я вам скажу, что вы безусловно купите этот билетик и я объясню вам, в чем дело. Я уже сказала, что там только 96 мест и есть, ну, как бы, не обязательные, официальные списки, ни в коем случае, но обязательные наши коллеги и друзья, которые на все наши премьеры ходят. Понимаете? Это невозможно, без них представить себе… это и журналисты, и телевизионщики, и радийщики, та же Ксения, которая была…

К.ЛАРИНА: Вот сейчас Марина подумает, что я отобрала у нее возможность попасть в театр.

Г.ВОЛЧЕК: Ну что вы, нет. Я хочу сказать – буквально два еще спектакля и люди смогут сами… мы уже продавали по 20 билетов, по-моему, на два или на три спектакля по 20 билетов. Сейчас будем продавать больше, а потом, вот я говорю, когда закроем этот список, что просто все билеты уйдут в продажу, только.

К.ЛАРИНА: Ну, видите, учитывая, что все-таки очень малое количество мест на этом спектакле – 96 всего – поэтому придется пока вам потерпеть, но попробовать, потому что наверняка сейчас у вас какая-то предварительная продажа.

Г.ВОЛЧЕК: Да обязательно, я говорю, мы же уже продавали даже по 20 билетов и обязательно, Марина, я думаю…

К.ЛАРИНА: Ну, скажи уже, скажи Жень. Это Женя Кузнецова, завлит "Современника".

Е.КУЗНЕЦОВА: В следующий раз, когда нас Ксения пригласит, мы обязательно принесем два места на "Шинель" и разыграем. И будем надеяться, Марина, что вы победите.

Г.ВОЛЧЕК: Вот именно, как первый зритель, да, Марина.

К.ЛАРИНА: Спасибо. Следующий звонок, пожалуйста. 203-19-22. Але, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Добрый день, меня зовут Наталья. Вот первая слушательница, которая позвонила, она сказала – спасибо, Галина Борисовна, у вас женский театр. Я бы хотела сказать – спасибо, Галина Борисовна, у вас человеческий театр.

Г.ВОЛЧЕК: Спасибо, это для меня самый большой комплимент, потому что, я говорю, я делаю театр для людей, а не для тех, кто оценивает как бы с позиции своего снобского взгляда.

К.ЛАРИНА: Для тех, кто "понимает"…

Г.ВОЛЧЕК: Да, да, "понимает", вот именно…

К.ЛАРИНА: Але, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Меня зовут Тамара Александровна. Вы знаете, я не буду говорить о театре, я просто позвонила сказать, что я обожаю Галину Борисовну, очень ее люблю, люблю все ее спектакли, люблю очень-очень-очень. И еще что хочу сказать – знаете, Галина Борисовна, говорят, что я очень на вас похожа и когда я попадаю в аптеку, иду по улице, в цветочный магазин захожу, что-то там приобретаю, покупаю, мне всегда об этом говорят. И мне это очень-очень приятно. Я вас крепко целую и желаю вам здоровья много-много-много.

Г.ВОЛЧЕК: Спасибо, спасибо большое.

К.ЛАРИНА: Спасибо. Але, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей Иванович. Я хотел сказать следующее: я очень люблю фильм "Начало", но почему-то даже с первого просмотра – это было очень давно, я немолодой человек – я почему-то подумал, что в главной роли должны быть вы. Это был бы шедевр, это ваша роль. Это на мой взгляд, конечно.

Г.ВОЛЧЕК: Спасибо вам. Сергей Иванович, я хочу вам сказать, что я видела этот фильм, совершенно себя не соотносила с героиней, поскольку обожаю Чурикову как артистку, то мне кажется, она заполнила все там малейшие вообще молекулы, которые могли бы быть в этой роли. Спасибо вам.

К.ЛАРИНА: Ну вот пришло время все-таки задать вопрос артистке Галине Борисовне Волчек. Правда ли, что киевский режиссер, харьковский, по-моему, Андрей Жордак, собирается ставить спектакль по книге "Все впереди", в которой вы сыграете главную роль. То, что когда-то в кино, по-моему, играла Симона Синьоре.

Г.ВОЛЧЕК: До вчерашнего дня я думала, что это абсолютно реальный вариант, но вчера я узнала, что… вот, наверное, нельзя объявлять о своих планах… потому что я услышала, что уже как бы некоторые театры в Питере собираются это делать и даже артисты из Москвы, артистки, значит, будут туда делегированы для этой цели. Тут ведь дело-то не в конкуренции для меня, а в эксклюзивности материала и этой идеи, задачи. Поскольку я об этом узнала только вчера, я буду думать – стоит на это тратить время театра или нет.

К.ЛАРИНА: Загадками говорите, Галина Борисовна.

Г.ВОЛЧЕК: Что делать, живем в загадках.

К.ЛАРИНА: Тогда скажите про ближайшую работу. Что вы-то будете делать как режиссер, будете ставить что-то?

Г.ВОЛЧЕК: Сейчас я буду сначала организовывать жизнь театра, как уже давно этим занимаюсь, а если что-то приплывет мне в руки в этой новой ситуации, потому что, я говорю, я собиралась какое-то время на актерскую деятельность потратить, на другую, сцену, вот когда я организую жизнь театра, тогда, значит, я подумаю о себе.

К.ЛАРИНА: Еще звонок, последний уже в этой передаче. Пожалуйста, але, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Антон Дарашкевич. Вы знаете, я давнишний слушатель "Эха" и поклонник театра "Современник". Очень грустно вот все это слышать и так в двух словах не скажешь. Но вот есть какие-то мысли, предложения, как можно это все отправить?

К.ЛАРИНА: Антон, спасибо вам за звонок. Давайте мы сделаем вот что. У вас же там есть в Интернете адрес. Сейчас нам опять Женя будет помогать. Женя, можно ж туда отправить какие-то письма, пожелания?

Е.КУЗНЕЦОВА: Записывайте, Антон: teatr@sovremennik.ru. Присылайте свои контактные телефоны, свои идеи и каждый получит ответ, безусловно.

К.ЛАРИНА: Галина Борисовна, мне остается только вас поблагодарить. У нас сегодня всего понемножку получилось. Мне очень жаль, что вчера произошло такое событие, которое может опять отодвинуть все наши мечты увидеть артистку Волчек на сцене. Сейчас вы мне расскажете всю правду, когда мы выйдем из эфира.

Г.ВОЛЧЕК: Обязательно.

К.ЛАРИНА: А вы, дорогие друзья, уже ничего не узнаете. Спасибо большое, удачи Вам и здоровья, присоединяюсь к пожеланиям и до встречи.

Г.ВОЛЧЕК: Спасибо большое.