Жена «Современника»

19 декабря худрук театра «Современник» Галина ­Волчек отмечает юбилей - 80 лет.

Досье

О жизни 

В чём ценность человеческой жизни? В том, чтобы отдавать людям то, что у тебя есть. 

***
Каждый человек - каждый! - в какие-то минуты ощущает себя одиноким. Но себя я одинокой не считаю. Анекдотический пример приведу. Мне как-то позвонила телеведущая Кир­а Прошутинская с просьбой: «Пожалуйста, не отказывайте мне! Я сейчас делаю цикл передач «Жена». Станьте одной из героинь!» Я отвечаю: «Кирочка, я к вам очень хорошо отношусь, но скажите: а чью жену я должна играть? У меня же не один муж был (Галина Волчек дважды была замужем - за актером Евгением Евстигнеевым и учёным, профессором Марком Абелевым. - Ред.)». И слышу в ответ: «Вы должны сыграть жену театра «Современник». «Ну, это конечно!» - ответила я.

***
После нашей недавней премь­еры - спектакля «Игра в джин» - у меня спрашивают: что такое старость? мудрость? одиночество? ужас? Отвечаю - всё вместе. Герои хотят победить этот неминуемый приход конца. Они пытаются с этим бороться по-своему, как могут. Имеет ли смысл с этим бороться? Мне кажется, что да.

О призвании

Кто я - актриса или режиссёр? Режиссёр! Самое удивительное, что окружающие это чувствовали раньше, чем я. У меня в детстве была соседка - чудесная девушка. Она училась во В­ГИКе на одном курсе с Нонной Мордюковой, Тамарой Носовой и др. А мне было тогда лет 12, школьница ещё, и для меня эти девушки были небожителями. Особенно Нонна - я уже тогда, наверное, чувствовала в ней такую мощную природу. Эти студентки не просто допускали меня до себя, но и советовались. Однажды спросили: «Ты можешь завтра вечером прийти? Там будет один парень, в которого я влюблена, - сказала одна из девушек. - Я хочу, чтобы ты понаблюдала, а потом мне скажешь, получится у нас что-то или нет». Представляете: мне, сопле 12-летней, они доверяли! Видимо, у них, будущих актрис, сработала интуиция - что я склонна к анализу и разбору взаимоотношений.

Ни во время учёбы, ни в первые годы работы в «Современнике» я не собиралась быть режиссёром. Хотя Олег Ефремов каждому из нас давал такую возможность: ставили и Игорь Кваша, и Лиля Толмачёва, и Олег Табаков. И даже Евстигнеев! Которого трудно представить в этой роли. Женя с таким увлечением ставил какую-то чешскую пьесу! Мы тогда были очень дружны с поэтом Михаилом Светловым, он нас любил и часто приходил в театр. И Евстигнеев позвал Светлова на один из прогонов своей постановки. Светлов посмотрел и сказал: «Когда ты будешь сдавать это реперт­кому, помни: их рассмешить могут только чужие похороны. Так что придумай побольше шуток».

Кому-то из «современников» хватило одной режиссёрской пробы, а в моём случае Олег настаивал, чтобы я поставила один спектакль, потом ещё один... А потом он вызвал меня и сказал: «Галь, ты не расстраи­вайся. Но мы тебя переведём из актёрского штата в режиссёрский. Так будет удобнее для нас для всех». Как же я тогда плакала! Хотя что я за актриса была? Особенно в кино. Играла какие-то маленькие роли, в основном полумонстров. Но мне было так жутко расставаться с той судьбой, что я сама себе «прописала» с детства. Но оказалось, что прописала я её себе напрасно.

***
Я и по жизни режиссёр. Актрисой была считанные разы - когда, к примеру, ради парня, в которого была влюблена, ходила в школу в роли его тёти. Было мне лет 14. Я каблуки материны надела, шляпку нашла - она маме, наверное, от бабушки досталась. Шляпка совсем старорежимная, с вуалеткой. Я этой вуалеткой глаза прикрыла, губы накрасила, чтобы взрослее выглядеть. И завуч поверила! А так в основном у меня - анализ, разбор… В любой ситуации. 

***
Я себя за это и корю, и уважаю - за чувство долга. Нечеловеческое! А люблю себя за способность быть благодарной.

О слезах

Меня труднее сейчас заставить очароваться чем-то. И заставить заплакать - от чего-то плохого, тяжёлого. Я могу заплакать только от чего-то радостного. Но ругаю себя иногда до безумия за то, что не умею фиксировать моменты счастья.

***
Зал гораздо тяжелее заставить плакать, нежели смеяться. Заставить сопереживать. Катапультировать зрителя из его удобного стула. Да и смех вызвать нелегко. Если он не идиотский, как в современных передачах. Я телевизор смотрю редко, но иногда «втыкаюсь» в него по дороге из одной комнаты в другую. Моя помощница по хозяйству - пожилая женщина - сидит, смотрит, умиляется очередному вечеру юмористов. И, когда слышу это закадровое ржание, готова пульнуть в телевизор чем-нибудь тяжёлым. 

О людях

Что каждый из нас являет собой и как мы соотносимся друг с другом в этом мире - это самое интересное. В молодых режиссёрах, с которыми сейчас работаю, стараюсь воспитать интерес к человеку. 

У меня такие неправдо­подобные истории случались в жизни… Я летела с делегацией в Лондон. Меня, молодого режиссёра, взяли в компанию именитых деятелей культуры. В самолёте мне досталось место в самом хвосте, возле туалета. А мне же интересно. Я на всё глазею. И вижу, что каждый пассажир, что идёт в районе первых рядов, там будто спотыкается. Решила: пойду-ка посмотрю. И вижу: на одном из передних рядов сидит старуха - платок повязан наглухо, до бровей, тулуп её, некогда бархатный, весь вытерся. В проходе стоит старый фанерный чемодан, перевязанный верёвкой. А на дворе 60-е! Я с ней разговорилась: летит она из маленького украинского городка в Лондон к дочке Нинке, которую угнали в войну в Германию, а теперь она наконец подала весточку, и бабка тут же к ней собралась. В чемодане подарки: крепдешин для Нинки (у которой муж, как выяснилось, владеет фабрикой), три шоколадки - детям и пол-литра - «для яво». Конечно же, в а­эропорту её никто не встретил (телеграмма до дочери не успела дойти). Я заявила, что бабку не брошу, группе пришлось взять её с собой в гостиницу. До сих пор помню лица, исполненные брезгливости к ней и возмущения в мой адрес. Там мы связались с посольством. Они прислали машину, шофёр, матерясь, затолкал в салон этот фанерный чемодан, с которым бабка категорически не хотела расставаться… И вдруг машина, проехав несколько метров, резко затормозила. Я кинулась узнать, что произошло. И вижу: бабка развязала верёвку, открыла чемодан, достала шоколадку, отломила кусок и протянула мне: «Спасибо, дочка, на, ешь!» И таких бабок, дедок, мальчишек много в моей человеческой коллекции - самой ценной, что я скопила. И они так или иначе входили в мою сценическую жизнь.

О мечтах

Мечта - она на то и мечта, чтобы не всегда сбываться. У меня не все мечты сбылись. Всегда мечтала иметь внуков - я очень люблю детей. Но Бог мне внуков не дал. Зато он дал мне очень много, чтобы я чувствовала себя счастливой. Он дал мне возможность встречаться с очень талантливыми людьми. Вот этот театр, в котором я проработала всю свою жизнь. Это же счастье!