Дональд Лее Кобурн

ИГРА В ДЖИН

Их карта бита

Громкая премьера в «Современнике»

Гафту очень идут усы и шляпа. Хотя в жизни ни то, ни другое он не носит. Ему очень идет играть в карты. Но этого он никогда не делает. И, тем не менее, то, что неприемлемо в жизни, приходится делать на сцене. А делает он это гениально в премьерном спектакле «Современника» «Игра в джин». С премьерного показа — обозреватель «МК».

Большой сбор в театре на Чистых прудах клянут только водители: с полседьмого вечера огромная пробка образовалась из-за подъезжающих к театру авто. Остальные стреляют лишний билетик — безнадежно, нет даже у перекупщиков. А сбор большой, козырной, как говорят картежники. На премьеру к Галине Волчек собрались тузы и короли: два Михаила (Прохоров и Куснирович), один Константин (Эрнст), один Сергей (Капков), Борис (Громов), хотя не один, а с супругой, и Иосиф Кобзон — разумеется, один и неповторим. Что уж говорить о дамах: Татьяна Тарасова, Елена Образцова, Ольга Дроздова, Марина Неелова, Алена Бабенко и прочие разных мастей знаменитости пришли посмотреть, как всего два человека на глазах у восьми сотен других режутся в карты.

С американской пьесой «Игра в джин» у Галины Борисовны Волчек своя история. Когда в 70-х годах она была в США на постановке (между прочим, первый советский режиссер, приглашенный работать в Штаты), она пересмотрела уйму спектаклей.

— Я специально попросила дать мне возможность увидеть все, что делалось в театрах Нью-Йорка. Много видела авангарда, интересного, но больше плохого, и многое, что я тогда видела, сейчас у нас выдается за новации. Мне смешно, но не в этом дело: я посмотрела спектакль «Игра в джин», где играли всего два человека. Но такого уровня правды (!) я не видела нигде — я была потрясена. Потом я познакомилась с этими артистами, получила эту пьесу, но, когда летела в самолете в Москву, с ужасом думала: «Кто же у меня будет играть этих пожилых людей? У меня же все молодые!». Поэтому пьесу подарила Гоге Товстоногову (Георгий Товстоногов, худрук БДТ, принесший ему славу. — М.Р.). Я и не думала тогда, что когда-нибудь поставлю ее в «Современнике».

Сегодня у Волчек в джин играют Валентин Гафт и Лия Ахеджакова. В легком стеклянном павильоне из цветных стеклышек, будто акварелью вымазанных (отличная работа Павла Каплевича), эта парочка два часа разбирается с картами — игральными и судьбинными. Хотя поначалу на первом плане — одна игра.

— По одной, по две, по три, по четыре, по пять… — и так до одиннадцати считает Гафт. Он сдает карту своей единственной партнерше по дому престарелых — Фонсии. Сдает, берет прикуп. То же делает она. Кажется, ничего не происходит: одна авансцена на двоих, два профиля, два голоса, басовито-нервный и пионерский, срывающийся... Ничего не значащие слова, вроде «а вам нравятся пареные помидоры?» — и все?! Да, но что-то необъяснимое и магическое возникает вокруг этих двух копошащихся у крохотного стола существ. Чужая неприглядная жизнь притягивает точно магнит.

По сути, на сцене два клоуна — рыжий и белый. Рыжий — это Ахеджакова, с большим набором ярких красок. Белый — Гафт, печаль которого сильна внутренним свечением дрожащим. Она неумело и нелепо кокетничает, смешно запрыгивает в кресло, залезает на него с ногами и смотрится трогательно, как ребенок, которого родители поставили перед гостями на стульчик читать стихи. Он сдает карты: «По одной, по две, по…». И при каждой раздаче я поражаюсь: откуда столько разных интонаций? За каждой не только его настроение (предвкушение победы, очередная неудача), но проявляется характер, точно акварельные стеклышки начинают отмывать. В течение часа артист, кажется, посекундно повышает градус раздражения, который в конце первого акта, наконец, прорывается криком подстреленного марала: «Дерьмо! Но какое же это дерьмо!» И трудно понять, относится это к обыгравшей его партнерше, к карточной игре или его проигранной жизни.

«Игра в джин» — из тех спектаклей, которые сегодня редко можно увидеть на столичных подмостках. Редкость в отсутствии нарочито-показной и часто бессмысленной режиссуры и в наличии актерской игры в чистом виде, что держится на кончиках нервных окончаний. В игре, где видно кто чего стоит, кто ради кого в театре существует. Кто настоящий талант, а кто заурядность, технологически режиссером прикрытая. Поэтому «Игра в джин» бьет актерской картой, режиссурой, которая растворена в актерах. Единственный прием, что позволила себе Волчек, — теневой театр, возникающий на стеклянных стенах павильона. Еще есть голосовой ряд, постоянно сопровождающий основных игроков. Он живет отдельно, за стенами, но естественен и органичен, потому что — живой: три актера (Корецкая, Феоктистова, Смолев) по партитуре Александра Бакши озвучивают эту, в общем-то, печальную историю, хотя зал смеется постоянно.

Нет, все-таки Гафту очень идут усы и шляпа — эдаким шармером является его Веллер к Фонсии во втором акте. Но комедия первого акта сменится трагедией двух человек, которые по большому счету оба проиграли свою жизнь. Не знаю, хотела того Волчек или нет, но она показала каждому в зале будущее — не геополитическое предсказание (упаси боже!), а конец жизненного пути, к которому неизбежно придет всякий, будь то король, президент, оппозиционер или тихий обыватель, поигрывающий не в джин, а в подкидного дурака.

На поклонах артистов завалили цветами. Свои аплодисменты получили художник Каплевич и великолепный мастер по свету Дамир Исмагилов. Жаль только, что на поклоны почему-то не вышли артисты, «за кадром» обеспечившие успех спектаклю.

Марина РАЙКИНА
«Московский комсомолец», 5 декабря 2013 года