Отзывы прессы о спектакле "ВИШНЁВЫЙ САД"

"Время нового "Вишнёвого сада" в "Современнике" - не рубеж, не пограничье веков, а наступивший новый, железный 20-ый век. Мистическое знание, что ни один только этот сад пойдёт под топор. Связь времён здесь не порвана - надорвана.

Люди в спектакле Галины Волчек не столько видят красоту, сколько её помнят, удерживают словом, заклинают слезами: "Не исчезай!" Однако красоты как монолита уже нет. Есть последние детали, фрагменты её".

"Независимая газета", 5 ноября 1997 года.

"Английский перевод здесь совершенно не нужен: факт продажи имения до неузнаваемости изменяет тонкое и нежное лицо Марины Нееловой, бесконечно обаятельной русской актрисы, которая играет Раневскую в "Вишнёвом саде". Этот изысканный спектакль московский театр "Современник" показал вчера в помещение театра "Мартин Бекк".

Труднее всего вообразить, чтобы кто-то или что-то могло испортить игру Нееловой. Экстравагантно разодетая, похожая на поблекшую птичку, она оплакивает прежнюю жизнь, не в силах поверить, что ее насильно решают всего, что она любит. Финал пьесы проходит под стук топора - сад рубят, а в расширенных глазах Нееловой мы видим: топор ударяет прямо по ее сердцу".

"Нью-Йорк таймс", 31 октября 1997 года.

"Все выглядит предельно естественным в свежей, пыщущей жизнью новой постановке Галины Волчек "Вишневый сад". Каждый момент пьесы - точка на большой картине, среди которых нет ни одной случайной - у каждой собственное место в сложном поэтическом замысле. Здесь множество маленьких смертей - нравственных, духовных или экономических - упущенные возможности, погибшие надежды, неудачные романы.

Новаторство Волчек - во внимательном прочтении Чехова, в нахождении сути в том, что без надлежащей режиссуры могло бы казатьчя бессвязной чередой унылых вздохов.

У Волчек есть одно неоспоримое преимущество перед английскими или американскими режиссёрами. Та герметичная капсула, в которую советская культура заключила русский народ, помогла ему в большей степени, чем западным людям, сохранить знание о 19-ом веке, включая и актёрскую игру. Это игра, полная благородства и величия, - о ней мы можем только догадываться, листая старые книги и разглядывая фотографии: размашистый, крупный жест, эффектная поза и бьющая через край эмоциональность. Но Волчек - противница излишней сентиментальности; она точно ведёт действие, иногда забивая высоту тона неожиданным комическим перебивками, что вполне соответствует чеховским характерам. Впечатление такое, что играет труппа Бернхарда, Ристори или Коклена, чудом узнавшие о Беккете сто лет назад".

"Виллидж войс", 11 ноября 1997 года.

"Актёры играют настоящего Чехова, писателя с зорким, но вовсе не безжалостным взглядом. "Современник" оправдывает свою название: это действительно современный театр. Захватывающее, трогающее до глубины души представление, разыгрываемое труппой, делает давно ушедший мир частью нашей жизни".

"Дейли ньюз", 31 октября 1997 года.

"Сила спектакля - во внимательном перенесении режиссером на сцену общественного и личного в человеке, в умении вслед за гениальным Чеховым показать, насколько одно взаимосвязано с другим. Потеря Раневской состояния и - шире - утрата самой личности видны по ее остановившемуся, полному горя взгляду, но поделать уже ничего нельзя: таким как она отныне нет места в новом русском обществе. Но и Лопахин, которого часто изображали чудовищем, - здесь человек, который несмотря на радостное упоение своим новым положением, болезненно осознает, каково приходится другим. Он также попал в сети истории."

"Дейли Вэрайти", 31 октября 1997 года.

"Начать с того, что главным героем в последнем чеховском шедевре Галина Волчек сделала сам ...вишневый сад!

(...) Галина Волчек делает вишневый сад символом как смутного будущего, в которое мечтательно всматриваются чеховские герои, так и безвозвратно ушедшего прошлого.

Этот футуристический, решенный в архитектурной гармонии сад заключает в себя все действие - дом и река лишь обзначены отдельными предметами - шкаф, дверь, стол, колодец. Как прежде на Западе - у А.Щербана и П.Брука, это деконструированный Чехов, но с конструктивисткими декорациями. Очень по-русски!

Возникает призрачная картина чеховской реальности - отсутствующих на сцене персонажей можно, например, видеть гуляющими по саду, - в этой картине смешаны прошлое и будущее, весь мир и отдельные люди.

Актёры в труппе просто великолепны. Оставьте тревогу по поводу незнания русского языка, эти кудесники так играют своими глазами, руками и наконец голосом, что одни интонации расскажут вам многое."

"Нью-Йорк пост", 31 октября, 1997 года.

"Но кто поистине непревзойден в этом спектакле - так это играющая Раневскую Марина Неелова, ее героиня кокетлива, легкомысленна, любит позировать, бросает деньги на ветер, но одновременно щедра, у нее любящее сердце, она полна отчаяния и несчастна. Ради такой актрисы стоит надеть наушники."

"Ньюсдей", 31 октября 1997 года.

"Труппа прекрасно поставила прекрасную пьесу, подарив нам удивительный вечер, вызывающий помимо ностальгических чувств, ещё и размышления: а вдруг подобное может повториться и в наши дни".

"Америкен уорлд", 7 ноября 1997 года.

"Волчек раскладывает перед зрителями такой удивительный пасьянс полутонов, негромких красок, ярких штрихов, она так беспощадно и смело рисует характеры героев, что в очередной раз понимаешь: жизнь намного сложней, чем об этом можно было бы рассказать словами.

В жизни за всё надо платить, говорит режиссёр. В том числе за прогресс. Придут другие, смелые люди. Они вырубят вишнёвый сад и обязательно на его месте построят что-нибудь новое. Например, говорит Волчек, аэропорт. Или небоскрёб. А дальше?...

А дальше - тишина. И только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву ..."

"Вести", 19 мая 1998 года.

" В "Вишнёвом саде" Театра "Современник" этот секрет горького, лихорадочного веселья, "бездны мрачной на краю", когда, кажется, за кулисами уже приготовлена то ли петля, то ли распятие и только краткий миг отсрочки дан, открылся постановщику Галине Волчек, без утайки.

Неёлова-Раневская всё время что-то такое знает за каждым словом героини, что не ведомо никому. Актрисе ведом истинный смысл каждой фразы Раневской, каждый всплеск её пленительно-переменчивого настроения. Именно это оказывается главным и всё определяющим в спектакле - его грандиозность и грандиозность его главной героини.

(...) А когда Фирс нарочито традиционно отговорит свои заключительные слова, то не сразу пойдёт занавес. Из полумрака уже несуществующего сада-призрака к нам, сюда, выйдут уже не существующие люди, люди-призраки. Мгновение они постоят, глядя молча в зал, потом отвернутся и вместе с загасившим свою одинокую свечу Фирсом уёдут.

Так кончается эта столетней давности история, новее которой, кажется трудно представить".

"Век", № 16, 1998 года.

"После спектакля, поставленного Галиной Волчек, хочется бесконечно восклицать: потрясающая Неёлова! Потрясающий Кваша! Потрясающая Петрова! И далее - фамилии всех его участников.

Волчек поставила спектакль о людях, на наших глазах доигрывающих свою смешную, свою нелепую, свою "нескладную, несчастливую жизнь". Режиссёр поставила "Вишнёвый сад" на поразительных перепадах, поставила как историю о смешных и нелепых людях - но историю совсем не смешную, а беспредельно трагическую, даже страшную в своей безысходности, в своей определённости, в своей финальности. Историю о людях, выпавших из жизни, о людях у которых нет будущего. Герои спектакля Волчек знают об этом.

(...) Мне показалось на этом спектакле, что Галина Волчек на самом деле принадлежит к школе Чехова, ибо природа их смеха едина".

"Театральный курьер", январь 1998 года.

"На сцене - совсем немного вещей, только те, которым предназначено сыграть свои роли: "Шкафчик мой родной...столик мой". Комната дана в отдельных фрагментах, без стен и благоухания вишнёвого сада - неощутимо. Режиссёр Галина Волчек, художники Павел Каплевич и Петр Кириллов с резкостью сразу погружают нас в атмосферу жизни, стремительно идущей к своему завершению.

(...) "Вам понадобились великаны... Они только в сказках хороши, а так они пугают", - быстро, твёрдо, нелегкомысленно возразила Раневская-Неёлова. Да, она тверда и нелегкомысленна - в отстаивание права на жизнь без великанов. Пусть на далёкую от прописных праведностей, нелепую даже, но свою жизнь".

"Общая газета",18-24 сентября 1997 года.

"Театральная Москва видела Раневских, упоённых неудавшейся любовью и экзальтированных, отрешённых от жизни и изначально взвинченных. Раневская в "Современнике" порочна, как все красивые женщины, несчастна, как большинство умных, тонка, будто сделана из другого материи, как многие чеховские героини и божественна, как может быть только Марина Неёлова".

"Вечерняя Москва", 15 января 1998 года.

"Драматизм положения Раневской состоит в невозможности одновременно сохранить верность в России и в Париже: здесь – Саду и Дому, там – Любви. Оказавшись на столь странных качелях судьбы, Раневская попросту обречена не неминуемые потери.
По Нееловой и Волчек, выходит, что она потеряла везде. И тогда это точно смертный приговор персонажу. Ну не о гибели же помещицы, владелицы вишневого сада можно здесь думать, право слово!.. А на что, в таком случае, ушли годы Раневской вдали от дома и зачем и куда она возвращается теперь? Ясное дело: в никуда. Театр, хочет он того или нет, настаивает на этом, подчеркивая обреченность героини даже тленным цветом последнего наряда."

"Культура" (Россия, Москва), 22 января 1998 года
 
"Потеряв вишневый сад, уехав, погибнув, исчезнув, персонажи в финале тихо возвращаются на сцену к забытому Фирсу. Галина Волчек не судья, она не выносит приговора времени. – Диагноз. Ничего страшного. Пройдет наше время, вместе с ним исчезнет и диагноз. А Чехов останется. И вот в том, что Чехов-то  останется, когда время пройдет мимо нас, что останутся режиссеры, которые будут над ним думать и страдать, что останутся артисты, живущие этим страданием, как вишневым садом, есть сладкое утешение".

"Семь" (Эстония, Таллинн) 2-8 июля 1999 года

"Спектакль пронизан предощущением апокалипсиса: все привычное и дорогое сердцу снова,  уже в который раз, отлетело, а новое пугает бессердечием. Он весь – как судорожный пир перед пропастью, как последний глоток воздуха перед прыжком в неизвестное и пугающее."

"Европацентр" (Германия, Берлин) №23, 6-19 ноября 2000 года

"И прозрачная, легкая, прихотливо вырезанная рукой художника крона вишневых деревьев, вишни в цвету – в зависимости от того, какой свет на них ложится, они то белеют, то розовеют. По этому саду уже хватили топором – и живые, теплые стволы деревьев задрожали, и цветы осыпаются – и точно то же творится в душах чеховских персонажей.
Марина Неелова просто феноменальна. Ее Раневская беспомощна – и победительно неотразима, порочна -  и бесконечно привлекательна; она постоянно стремится к гибели, но в этом стремлении столько прекрасного чувства свободы, столько убежденности в своей правоте, что сказать что-то поперек просто невозможно. Вот уж действительно – чего хочет женщина, того хочет Бог!"

"Эстония" (Эстония, Таллинн), 18 июня 2001 года