Версия для печати
Птица с новыми перьями
Режиссура и сценическая версия Кирилла Серебренникова,
текст Теннесси Уильямса, а дописала "Сладкоголосую
птицу юности" Нина Садур. Здесь есть
интрига: едва ли не самый перспективный молодой
режиссер выпустил премьеру на сцене чуть
ли не самого солидного московского театра.
А не подпадающая ни под одно из литературоведческих
клише Садур дополнила пьесу странными, немного
безумными вставками - и Уильямс получился
слегка перелицованным.
Молодой человек возвращается в родной город
вместе с вышедшей в тираж кинозвездой. Здесь
осталась его любимая девушка, дочь местного
богача, и он собирается ее увезти. Молодой
человек составил Великий план: экс-кинозвезда
(он делает ей массаж, водит ее "кадиллак",
а заодно развлекает даму в постели) поможет
ему и его Джульетте сделать карьеру в кино.
Вскоре ситуация вывернется наизнанку: Ромео
- отъявленный лжец и альфонс; во время своего
прошлого появления он заразил Джульетту венерической
болезнью; после неудачного аборта девушка
стала бесплодна и от пережитого горя на глазах
превращается в старушку.
Все перевернется снова: во времена оны мальчик
и девочка считались самой красивой парой
в городке, они были чисты, наивны и любили
друг друга без памяти - но на самом деле
вполне могут быть братом и сестрой. И еще:
фильм, погубивший карьеру кинозвезды, на
самом деле побил все рекорды кассовых сборов
- дива возвращается к прежней жизни, жиголо
ей больше не нужен.
К гремучему уильямсо-серебренниковскому коктейлю
добавлена мистика Нины Садур. Парочка остановилась
не в отеле, а в доме престарелых, и на сцене
копошатся его обитательницы, жуткие, гротескные
парки (путать богинь судьбы с одноименными
куртками не надо, а вот за старухой Иринией
вполне определенно просвечивают эринии, богини
мщения, лишающие преступника рассудка). Всклокоченные
белые парики, белые рубашки, гигантские груди;
черные вдовьи платья, черные платки - страшные
старушки слышат, как внизу, под землей, скребется
покойница, мать вновь заявившегося в город
беспутного Чанса Уэйна, а через некоторое
время та и в самом деле выходит на сцену.
Юный Уэйн приехал в город мертвых, и в финале
его жизнь скосит удар серпа: взмах, темнота
- и на этом спектакль заканчивается, а зрителю
поневоле кажется, что по возникшему на месте
сцены темному провалу должны поползти титры.
Премьера Серебренникова выстроена с кинематографической
жесткостью, ясно, четко, рационально - от
кино и некоторый холодок, ощущение дистанции
между сценой и залом. Здесь нет ни грана
психологической теплоты, режиссер не приглашает
зрителей к сопереживанию: он разворачивает
перед ними историю, которая должна удивить,
напугать и увлечь. Авторство у нее двойное.
Уильямсовская поэзия улетучилась, ее сменила
мрачноватая, стебная бодрость, черный юмор,
с которым постановщик рассказывает о неизбежной
плате за грехопадение. Порой Кирилл Серебренников
становится чересчур многословен: "Сладкоголосая
птица юности" переполнена бьющей в глаза
режиссурой, пластическими сценами, буффонадой.
Но Серебренникову удается скользнуть над
банальностями, счастливо их избежав: Чанс
Уэйн играет со своей Хэвенли большими блестящими
раковинами - они на берегу моря, музыка,
рука с глянцевитой раковинкой поднимается
вверх... В другом контексте это обернулось
бы страшной пошлостью, а здесь ее нет и в
помине - счастливое прошлое героев вызывает
у режиссера иронию, пошлость оказывается
строительным материалом спектакля.
А главная здесь, безусловно, Марина Неелова,
играющая кинозвезду, принцессу Космонополис
и бедную Хэвенли. Она едина в двух лицах:
прожженная, циничная, беспутная, не лишенная
жалости, жадная до мужиков баба - и нежное,
бесплотное, лишенное примет возраста существо,
не женщина, а готовый зависнуть в воздухе
эльф. Это бенефис Нееловой - очень хорошая,
не часто получающая новые роли актриса с
блеском подтвердила свой статус театральной
суперзвезды.
И в этом еще одна интрига новой премьеры
театра "Современник".
Алексей ФИЛИППОВ
"Известия" 7 декабря 2002
|