Версия для печати

Мой принц, я не умею

В «Современнике» выходит «Мален» по двум символистским пьесам Метерлинка. Принца играет Артур Смольянинов – артист труппы «Современника», более известный ролями в «Девятой роте» и «Жаре»

- Так вы в «Мален» принца играете?

- Да, принца.

- Вы и принц, а тем более вы и Метерлинк – это какой-то нонсенс

- Абсолютно! Мама тоже сказала, когда я прочитал ей пьесу вслух, - я иногда делаю такие вещи, чтобы какие-то вещи стали ясней. Мама сказала: «Сынок, конечно, эта роль не твоя. Зато ты научишься не дуть шею»

- Чего не дуть?

- Дуть шею. Ну… играть на жилах.

- Ну, да, у Метерлинка же все как будто полушепотом говорят.

- Почему, не шепотом. Просто Метерлинк – он весь такой ровно-ровно звучащий. Когда читаешь его, возникает ощущение однообразной тягомотины. Но я постепенно вхожу во вкус. Ведь это не просто принц – это смесь Ромео с Гамлетом, там вообще совершенно нереальный замес.

- Ключевое слов «нереальный».

- Да-да-да, там герои все время предчувствуют, что будет дальше, и так и происходит. Но как это играть – я не знаю. Нам Агеев сказал: «Посмотрите Дэвида Линча». У нас и в афише написано: мистический триллер.

- Вам такое интересно?

- У меня поначалу был протест против пьесы. Я прочитал, и первая мысль моя была: что за бред? Я примитивный артист психологического театра, я ничего в таком не понимаю. Кажется, это про то, что жизнь – это рай на земле. И есть люди, которые к раю не приспособлены. Но я не уверен – честно говоря, у меня уже в голове все в кашу заварилось.

- А режиссер как разбирает ее? Агеев – ученик Анатолия Васильева. Он слово «вертикаль» говорит?

- Он говорит «вертикаль», говорит «космические клеммы». А что, я учусь работать с разными режиссерами.

- А Серебренников? Вы играете у него в «Антонии и Клеопатре». И что, это тот театр, который вы понимаете?

- Я вам так скажу: я вообще еще мало что про театр понимаю. И большой вопрос, пойму ли когда-нибудь. Но меня не было бы сейчас здесь, если бы я не хотел это понять. Понимание того, что я в этой профессии, оно совсем недавно ко мне пришло. До этого были одни поигрульки. И учеба в институте – это тоже поигрульки, иллюзия, что сейчас тебе откроются все двери, и мир будет рукоплескать. А оказалось, это адская работа – каждый день вытаскивать из себя какую-то патологию. Блин, как это тяжело. И не скажу, что я каждый день счастлив, что этим занимаюсь. Я только хочу этому научиться – получать удовольствие от этой работы.

- На съемочной площадке вы его испытываете?

- Там – чаще. Но вот в чем дело: в жизни есть две сильные вещи – страх и любовь. В кино все это можно сымитировать: дать крупный план, подложить музыку. В театре это не прокатывает. Здесь два часа общего плана. У меня бывает, что я выхожу на сцену и понимаю, что я абсолютно беспомощный. Зато, пусть и очень редко, на сцене возникает такое ощущение, будто – щелк! – и ты зажил чужой жизнью. Вот этого ощущения, этой легкости – этого я и хочу от театра. В кино от меня хотят взрослости, сумрачности – пожалуйста, этого во мне полно. А легкости мало. Я мечтаю испытать это в театре. Но, честно говоря, не люблю я эту кухню анализировать, говорю ж, у меня каша в голове. Манная.

- Просто вам двадцать четыре года

- Двадцать три.

- В сорок лет у вас в голове будет пара десятков заезженных пластинок с ответами, и в интервью вы будете их, как диджей, сводить.

- Никогда! Жизнь удивительно устроена: чем старше я становлюсь, тем меньше я про нее понимаю. В пятнадцать лет я все знал, все понимал, смотрел, как людей крутит, и думал: э, люди, вы чего? Все же так понятно?! В восемнадцать лет начинал думать: ну да, я все понимаю, но, может, я не прав? Теперь я вообще ничего не понимаю.

- Может, про хоккей поговорим? Сейчас наши за третье место играют. Мы ведем – 2:0

- Что теперь эти 2:0. Вчера смотрел полуфинал, репетиция как раз на первом периоде закончилась. Это было так горько и нелепо. Такой нелогичный гол, это провидение какое-то шайбу туда затолкнуло. Это как раз про то, про что наш спектакль «Мален». Я как чувствовал, что будет. Мы как только сели с ребятами смотреть, я сразу сказал: чувствую, что-то не то, хорошего сегодня не будет.

Елена КОВАЛЬСКАЯ
«Афиша», 21 мая – 8 июня 2007 года